Сердце их не в России

Мы и до свадьбы знали о том, что Наташа через своих сестер вхожа в общину свидетелей Иеговы, но сразу было оговорено, что она прекратит это общение, - вспоминает Екатерина Петровна. – Семья у нас православная, русская, мы придерживаемся своих взглядов и традиций, против чего и невестка не возражала. А иначе какой будет лад? И сама Наташа с этим согласилась.

Молодая действительно отнесла злополучную сумку матери, какое-то время ничто не напоминало о былой ее приверженности к «свидетелям». Радуясь счастью сына, они ждали появления на свет первого внука. За месяц до Рождества родился столь желанный Антошка. Роды были трудные. Сначала врачи боролись за саму Наташу, а потом проявился сепсис у новорожденного. Понадобилось переливание крови. И вот тут началось… Оказалось, что родственники невестки продолжали вести с нею определенного рода беседы, дошли до того, что открыто запрещали переливание, поскольку, по учению свидетелей Иеговы, это считается грехом. Мать Наташи вообще заявила:

- Нам этот урод не нужен. Брось его, ты себе еще нарожаешь…

Естественно, ни Екатерина Петровна, ни ее муж Григорий Иванович, ни Алексей не смирились с этим, и сами сдавали кровь, и соседи из окрестных домов подключились. Малыш буквально таял на глазах. Сутками находился под капельницей. Врачи уже говорили, что надежды нет. Из больницы двухмесячного Антона выписали под расписку – по сути дела, умирать. Пригласили в дом уважаемого батюшку: отец Павел, настоятель Успенской церкви, крестил Антошку. И вот, хотите верьте, хотите нет, начался медленный, долгий и трудный процесс выздоровления.

Молодая мать при этом проявляла удивительную холодность, неделями могла не видеть сына. Впрочем, это не помешало ей через два года родить второго мальчика, потом еще одного. К тому времени семья Алексея и Наташи уже жила самостоятельно, в отведенной для них части дома. Так родители надеялись укрепить этот брак, чтобы не мешать детям строить свой очаг. Однако отделить себя полностью не могли. Душа болела за маленьких внуков, которых невестка то и дело оставляла одних под замком, уходя на очередное собрание общины. В конце концов Наташа решила вообще вернуться к своим, забрав с собой и детей. Бабушка не может говорить без слез о том, что все они пережили тогда.

Однажды, не выдержав, попросили взять к себе ненадолго Антошу. И тут шестилетний ребенок поведал о посещениях собраний, куда его водила мать, о том, как там с него сорвали крестик, бросив его в унитаз, как принуждали присутствовать на не понятных детскому уму многочасовых собраниях, говорили о каком-то своем боге… При этом держали полуголодными, в духоте, в окружении многих десятков незнакомых взрослых людей. Когда Антошка пожаловался матери, что устал, она только прикрикнула на него, велев замолчать и слушать дальше, как кто-то читал журнал со страшными предсказаниями…

Мальчик стал неузнаваем, пуглив, вздрагивал от малейшего стука. Вот строки из характеристик, данных Антону педагогами и воспитателями:

«Ребенок боится встречи с мамой. Рассказывает о том, как она его наказывала, подолгу тянула за ухо, держала его и братьев в закрытой квартире» (заведующая детским садом).

«Ребенок тревожен… Характерно состояние эмоционального напряжения, выявлены страхи…» (заключение школьного психолога).

И что же Алексей? Ему было тяжелее всех. Сдержанный, немногословный, все переносил в себе. Принять правила секты не позволяли ни воспитание, ни вполне взрослое осознание чуждости навязываемых «ценностей». Любовь к жене и детям рвала сердце на части. Семь лет душевной борьбы, приведших к окончательному разрыву. Алексей с Антоном живут у бабушки с дедушкой, двое остальных ребят – с матерью. Антон пошел в первый класс. Внешне он стал гораздо спокойнее, охотно рассказывает о пережитых страхах – детский ум легче все переносит. А вот каково четырехлетнему Артемке и двухлетнему Кирюше? Все мысли Алексея – о них. Как представишь, что они вновь сидят дома одни, взаперти, потому что их мама ушла на собрание… Екатерина Петровна приводит леденящий случай: однажды позвонила по телефону, трубку поднял бывший тогда еще у матери Антон и сообщил, что опять мама их заперла одних. Ребенок стал жаловаться и проситься к бабушке:

- Вот бы мне с балкона прыгнуть да к вам убежать…

Она и сегодня не может спокойно об этом говорить. А уж тогда… Не помнит, какими словами уговаривала внука ни в коем случае не пытаться выбраться из квартиры через балкон, как пыталась успокоить его, а у самой темнело в глазах: а что - если?.. Ведь четвертый этаж!

Сейчас Антошка ходит с бабушкой в церковь, очень нравится ему ставить свечки, наблюдая за сиянием огонька. А еще хочется ему жить вместе с братишками, играть с ними. Вспоминает, как летом папа возил их всех на море, как хорошо им было. Вот и на фотографиях видно, какие счастливо-безмятежные мордашки у пацанов, как рад и их отец этим редким светлым часам.

Семью невестки они знают давно, более того – нынешние сватьи когда-то даже учились в одном классе, а повзрослев, продолжали общаться уже семьями. И ничего худого не замечали. Пока одна из сестер Наташи, старшая Светлана, не принесла те самые журналы… И – словно помутнение умов нашло на женскую часть дома. Не оттого ли раньше срока ушел из жизни отец? Григорий Иванович припомнил, как однажды застал друга одного и как они, таясь, выпили по кружке пива: чтобы не увидела жена, потому что у него отбирали все деньги, уходившие «на нужды общины». К тому времени в доме не осталось ни книг, ни телевизора, из мебели – кровать да стол, вся жизнь сосредоточилась на интересах общины. Светлана давно стала профессиональной миссионеркой, в постоянных разъездах по краю с «духовной» литературой. Поражает душевная черствость, одолевающая членов общины: на похоронах отца Наташи его старенькая мать надела на сына крестик, после чего никто из них не пожелал нести гроб, а вдову заперли в соседней комнате и запрещали плакать по мужу, с которым она вырастила троих детей! Дошло до осквернения могилы матери, с которой сектанты убрали крест… А ведь строят-то все вроде бы на Библии, вот только читают и «переводят» по-своему.

- Почему наши власти разрешают им свободно проповедовать, ведь молодежь гибнет, рушатся семьи, страдают дети, - сокрушается Екатерина Петровна. – А ведь какая была славная девочка Наташа, все у них с Алешей так хорошо начиналось. Секта не дала им жить! Она делает из людей каких-то бездушных фанатиков.

Кстати, вторая из сестер, Марина, тоже разведена, а Светлана и не желает создавать семью. Случайно ли?..

Сейчас семья Николаевых ждет суда, который должен развести Наташу и Алексея и решить судьбу их детей. Дай бог, чтобы это решение было и справедливым, и «человеческим», ведь за ребятишек тревожно...

Увы, рассказанная выше история – далеко не единичный случай у нас в крае. Лично мне таких историй известен не один десяток. Практически каждую неделю в редакцию приходят или звонят по телефону пострадавшие от сектантов люди, их родственники, отчаявшиеся спасти своих близких, запутавшихся в «духовных исканиях». Тем временем армия «ловцов душ» растет день ото дня. Причем действуют их организации под самыми разными, чаще всего весьма благозвучными названиями, настойчиво утверждая, что преследуют исключительно благородные цели и бескорыстные намерения. Словом, что бы мы, бедные, без этих благодетелей делали?! Но что всего хуже: многие из таких вот добреньких организаций действуют на законных основаниях, будучи официально зарегистрированы. Таково современное отечественное законодательство. Кое-кто из депутатов уже начинает над этим задумываться, но пока все остается по-прежнему. В Ставропольском крае вполне легально действуют несколько просто опасных сект, прикрывающихся вывесками каких-то молодежных объединений, а фактически входящих, например, в печально известные в мире «Церковь Муна», «Сайентологическую церковь» и т. п. Но доказать их вред и угрозу человеку очень сложно. Ибо они, как правило, руководимые хорошо подготовленными зарубежными посланцами, имеют отработанный арсенал защиты, финансово весьма состоятельны, а потому не опасаются никаких судебных процессов. Впрочем, все это не помогло московской организации «Свидетелей Иеговы», проигравшей процесс в этом году и признанной правительством столицы вне закона.

Несмотря на постоянно расширяющийся объем негативной информации о деятельности той или иной секты, тех же виссарионовцев или кришнаитов, поражает то, как легко продолжают люди попадаться на все новые сектантские крючки. Так, у нас теперь «в моде» анастасиевцы, порожденные фантазией некоего г-на Мегре, а по-русски Владимира Пузакова, сочинившего уже несколько романов про новую «божественную мессию» – Анастасию, якобы живущую где-то в сибирской тайге. Создатель нового культа предлагает поклоняться этой самой Анастасии, питаться исключительно кедровыми орешками и ограниченным набором овощей, выращиваемых на «экологически чистой» почве. С виду как будто ничего страшного? На самом деле доходит до дикости: грамотный, интеллигентный человек всерьез рассуждает о том, как возьмет себе гектар земли, посадит на нем тот самый овощной набор. Кстати, при этом картошку следует сажать, знаете как? А обязательно взяв картофелину в рот, и только потом выплюнуть ее в лунку!.. Чушь, скажете? Зато тиражи новых изданий про Анастасию все увеличиваются, и растут личные доходы их автора… Попутно он приторговывает амулетами из сибирского кедра и прочими «священными» вещицами.

- Что объединяет появившиеся у нас в последние десятилетия религиозные, а по сути – псевдорелигиозные движения – их удивительное лукавство, изворотливость в доказательствах собственной непогрешимости, - говорит благочинный церквей Михайловского округа протоиерей Игорь Подоситников, лично хорошо знакомый с многими последователями этих движений. – На самом деле они чрезвычайно опасны, ибо вносят такую сумятицу в умы, что нам даже трудно представить, куда это все может завести… Сердце их не в России, а где-то там – в Бруклине, в Солт-Лейк Сити или где-нибудь еще. Все наше общество должно осознать это и противостоять по мере сил. Россия жива только своими крепкими духовными корнями. На эти корни и нужно нам опираться.

Имена героев истории, приведенной в начале материала, по понятным причинам изменены.