«Служу я дольше, чем живу…»

Японская шхуна стремительно уходила из российских территориальных вод. Трюмы почти доверху были набиты крабами, выловленными в запретном районе. А задержать нарушителей было практически некому. На сигналы барражировавшего на предельно малых высотах военного транспортника браконьеры внимания не обращали: знали, на пограничных самолетах бортового вооружения не имеется.

- До слез было обидно, - вспоминает Коняхин, - хоть банками с тушенкой в них кидай…

И все же молодой командир экипажа сумел «достать» наглецов – вывел на них пограничный сторожевой корабль. Уж на нем орудия будь здоров. После первых же предупредительных залпов нарушители застопорили ход. Затем под конвоем судно направилось в российский порт. Кругленькую сумму в американских долларах пришлось тогда выплатить хозяевам шхуны. А весь экипаж Николая Коняхина был награжден медалями «За отличие в охране государственной границы». О таких полетах, полных романтики и риска, Колька мечтал с детства.

Мечту эту ему подарил отец, который сам едва ли не с пеленок бредил небом. Колхознику, хлебнувшему военного и послевоенного лиха, обрести крылья не удалось. Стал шофером. А сына, как мог, настраивал на высокий полет.

Деревенский паренек с берегов Волги после школы поехал поступать в Балашовское высшее военное училище летчиков. Когда познакомился со сверстниками, выросшими в городах, едва не вернулся: показалось, что тягаться на вступительных экзаменах с раскованными, смелыми городскими ему будет не под силу. Вовремя одумался. И очень многих «раскованных» опередил. Сначала при поступлении в вуз, а затем и в летной работе.

Возможностей после окончания училища было немало: хорошие летчики военно-транспортной авиации нужны везде. У Николая было право выбора. Предлагали, например, остаться в вузе на должности летчика-инструктора. Но он выбрал …Магадан, пограничную авиацию. Летал на Камчатку, Чукотку, в Заполярье… Одиннадцать лет почти на краешке земли. Потому и выслуга такая: льготное исчисление «северных» плюс сотни и сотни часов в небе за штурвалом.

Можно сказать, и жену в небе встретил. Красавица Вера тогда работала стюардессой. Налетала более семи тысяч часов. В Магадане она родила Николаю Маринку и Евгения. Коняхин очень жалеет, что Женька не пошел по его стопам – здоровье подкачало…

С «северов» наш герой поступил в академию. А потом попал наконец служить в теплые края. Да что в теплые – в «горячие». В Тбилиси, куда Коняхина назначили заместителем командира авиаполка, было неспокойно. Хозяйничавшие на улицах боевики, случалось, избивали российских военнослужащих, охотились за оружием, пытались выдворить офицеров и прапорщиков из квартир. Детей в школу приходилось возить под охраной…

- Автомат в дипломате, пистолет за поясом, при себе две гранаты, вот так я был тогда экипирован, - вспоминает Николай Петрович свое пребывание в Закавказье.

Замом командира он был недолго: через несколько месяцев пришлось принимать полк. В спокойные времена претендентов на эту должность нашлось бы немало. А тут, когда идет растащиловка, когда на военное имущество зарятся очень многие, желающих брать на себя ответственность не нашлось. Часть, подлежавшую выводу в Россию, возглавил майор, которому еще не было сорока.

Шпаковский район Ставрополья полк перебазировался без материальных потерь. А вот летчиков и техников не хватало катастрофически. С развалом Союза одни офицеры и прапорщики предпочли уволиться в запас, другие подались в национальные армии вновь образовавшихся государств. Как решать кадровую проблему, когда на новом месте нет ни квартир, ни нормальных условий для работы? Он решал. И решил.

К началу десантной операции «Аргун» в конце 1999-го полк был полностью укомплектован и боеспособен. Правда, подполковник Коняхин занимал уже другую должность – начальника службы безопасности полетов авиации Северо-Кавказского регионального погрануправления. В составе опергруппы он координировал боевую работу самолетов и вертолетов. Донельзя изношенные «вертушки» поднимались в небо днем и ночью. Перевозили людей и грузы. Осуществляли огневую поддержку высадившихся в горах подразделений.

Потерь не было. И это, на мой взгляд, лучшее свидетельство профессионализма Николая Коняхина.