Хождение за три горя

«На Ставрополье вместе с тремя детьми я приехала в 1990 году из Баку. В Азербайджане была работа, благоустроенная квартира. Но в связи с начавшимися межнациональными распрями, многочисленными кровопролитиями пришлось все бросить и бежать. Сначала жили в прачечной при больнице, где я стирала белье. Потом с большим трудом удалось получить ссуду (девять тысяч рублей) и купить вот такую развалюху (фото высылаю). Об удобствах не говорю: живем только что не на улице. Топим свою земляночку дровами. Уголь дорог. Проводить газ нет смысла: того и гляди наше «жилье» развалится… Чтобы помочь семье хоть как-то свести концы с концами, старший сын – Сергей – по контракту устроился в одну из воинских частей Владикавказа, где до этого проходил срочную службу. Но беда не приходит одна: шестого сентября 2001 года Сережа погиб при исполнении служебных обязанностей под Ачхой-Мартаном в Чечне – удар для нашей семьи был страшный. На похороны приезжали представители воинской части. Утешали, обещали помочь в приобретении жилья. Прошло три года, но мы по-прежнему живем в развалюхе. Младший сын – Вадим – учится уже в седьмом классе. Надо думать о его будущем. Но думы, главным образом, о том, что крыша вот-вот обрушится на голову. И самое главное – никто толком не может объяснить, куда и к кому мне обращаться. Отпискам нет числа… Алла Смердова. село Степное».

Крыша и в самом деле может рухнуть в любую минуту. В этом мы убедились, побывав вместе с военкомом района подполковником Евгением Шерстобитовым в семье погибшего сержанта-контрактника. Именно крыша, потому что потолка в этом «жилье» нет и в помине. Разваливается печка. От резкого перепада температур пузырятся на стенах обои. Из предметов «роскоши» – небольшой телевизор.

- Выкроили, когда губернатор семьям погибших по десять тысяч выделил, - говорит Алла Васильевна, - спасибо ему, теперь Вадик хоть фильмы может смотреть…

Когда садились в машину, у видавшего виды военкома подрагивали руки… А что он, подполковник, может сделать для этой и других осиротевших семей?

…Шерстобитов перелистывает пухлые папки с документами. Наконец находит нужные. Выписка из приказа командира войсковой части 29483 гласит, что младший сержант контрактной службы – командир отделения роты материального обеспечения – Сергей Смердов погиб в результате осколочного ранения груди с повреждением внутренних органов и массивной кровопотерей. «Это я к тому, - поясняет военком - что бойцы из нашего района сложили головы не в результате халатности (и такое, к сожалению, бывает), а в ходе реальных боевых действий».

А вот еще одна бумага, направленная военному комиссару Ставрополья временно исполняющим обязанности замкомандующего войсками Северо-Кавказского военного округа (СКВО) по воспитательной работе. В письме № 13/153 от 4 февраля 2004 года полковник А. Бужак сообщает, что «оснований для включения гражданки Смердовой А.В. в списки Министерства обороны РФ для обеспечения жильем за счет средств Общероссийского национального военного фонда не имеется». Мол, установлено, Смердова имеет частное домовладение, поэтому вопрос должен решаться органами районной администрации согласно очередности на улучшение жилищных условий.

Формально полковник прав. А по существу – форменное издевательство. Мало того, что мазанка не пригодна для проживания, надо ведь учитывать и тот факт, что в сельской глубинке очередь на улучшение жилищных условий давно уже не движется. Потому что строительство, кроме частного, прекращено лет пятнадцать назад.

Но кого это волнует? Ни начальник квартирно-эксплуатационного управления (КЭУ) СКВО полковник Н. Юношев, с «подачи» которого дал ответ А. Бужак, ни его подчиненные на месте, в Степновском районе Ставрополья, не побывали. Иначе у них бы тоже, наверное, от волнения задрожали руки. Особенно, если бы довелось посетить семью другого погибшего сержанта-контрактника, кавалера ордена Мужества Владимира Сидорова.

Володю Сидорова провожала в армию семья, уехавшая из Наурского района Чечни, когда там начали откровенно третировать русских. Все четверо они ютились в двенадцатиметровой комнатке в селе Ольгино Степновского района. Отец – Геннадий Николаевич – инвалид первой группы (без рук и ног), мать – Алла Тимофеевна, пятнадцатилетняя сестренка и он, Вовка. Ну, невмочь ему было смотреть, как мать в небольшом тазике вынуждена купать отца-калеку, не мог видеть, как сестренка, которой бы на свиданья бегать, не один раз в день выносит «судно». Ни ванной, ни туалета на этих «квадратах», разумеется, не было. И нет до сих пор.

Разведчик-пулеметчик 1023-й комендантской роты военной комендатуры Надтеречного района ЧР сержант Владимир Сидоров геройски погиб первого октября 2002 года, прикрывая огнем отход попавших в засаду товарищей. И на похоронах, и в тот момент, когда вручали матери заслуженный сыном орден, бывшие командиры и сослуживцы Володи заверяли, что семья может получить квартиру в любом уголке России. Но тот же полковник А. Бужак, с «подачи» того же полковника Н. Юношева, того же 4 февраля нынешнего года, только за номером 13/155 на ходатайство крайвоенкомата ответил аналогичным текстом. Только вместо фамилии А. Смердовой стояла фамилия А. Сидоровой.

Уместно, наверное, привести выдержку из «обоснования», представленного замкомандующему СКВО по воспитательной работе начальником КЭУ Н. Юношевым: «Учитывая, что основным квартиросъемщиком (в Ольгино) является гражданка Сидорова Алла Тимофеевна – мать погибшего военнослужащего и согласно п. 21 послужного списка (это означает, что Володя не был женат. - А.Л.), гражданка Сидорова А.Т. на иждивении у сына не состояла, предоставить жилую площадь за счет средств Общероссийского национального военного фонда, к сожалению, не представляется возможным».

Как вы уже догадались, Сидоровой, как и Смердовой, «под копирку» советуют искать справедливости у районных властей. Хотя Сергей и Владимир служили не Степновскому району – Отечеству, наводили в Чечне конституционный порядок, стремясь сохранить целостность России… И все же обратимся к местным властям.

Первый замглавы райгосадминистрации Владимир Ходорыч был краток: мол, бюджетного строительства в районе сейчас не ведется. Промышленное производство практически отсутствует. Сельхозпредприятия едва сводят концы с концами. Денег нет, и очередь, где в числе первых стоят на улучшение жилья несчастные матери, может оставаться неподвижной не один год.

Специалист отдела по экономическим вопросам Вера Тембай оптимизма не добавила: показала более десятка «исходящих» документов о бедственном положении семей погибших военнослужащих, направленных в правительство края, министерство труда и социальной защиты населения, министерство жилищно-коммунального хозяйства, строительства и архитектуры СК… Помочь никто пока не обещает…

В. Тембай сетует, что в Министерство обороны обращаться бесполезно. Дескать, глава военного ведомства издал приказ, согласно которому семьям погибших, имеющим хоть какие-то квадратные метры, не положено ни жилищных сертификатов, ни нового жилья. Только пресловутое «улучшение» по линии местных властей.

У Татьяны Гладковой, у которой в Чечне год назад погибла дочь Катя, своего угла не имеется. Но ей тоже квартиру предоставлять не торопятся. Может, потому, что рядовой Екатерина Гладкова была всего-навсего поваром военной комендатуры, погибла в результате бандитского нападения и ничего героического не совершила?

Не знаю, заметил ли читатель странную и страшную, на мой взгляд, повторяемость причинно-следственных связей. Смердовых погнали из Азербайджана националисты, и Сергей, чтобы помочь матери, вынужден был пойти в армию. На тот же шаг подвигло бесквартирье, случившееся после бегства из Чечни, Владимира Смирнова. Не является исключением и семья Гладковых, переселившаяся на Ставрополье после разрушительного землетрясения на Камчатке. Вот уж поистине – беда не приходит одна. Тем более обидно, что эти три беды и три горя практически никого не волнуют. На местном уровне нет средств. А до Москвы достучаться непросто. Голоса из сельской глубинки там слышат плохо.

Глава администрации Степновского муниципального образования Виктор Косенко считает, что военных из штаба округа, да и краевые власти «отпугивает» то, что цены на жилье семьям погибших те пересчитывают по «городским» меркам, где однокомнатная квартира стоит более полумиллиона рублей. В селе Степном «расклад» совсем иной: чтобы приобрести три вполне приличных домика, достаточно будет сметы на «малогабаритку» – это немногим более трехсот тысяч.

Кстати, на Ставрополье уже имеется немало прецедентов, когда люди по-настоящему заботятся о семьях погибших. Совсем недавно, например, решением главы города Минеральные Воды и минераловодского района М. Чукавина и депутатов Минераловодского совета вдове подполковника милиции И. Борзова на покупку квартиры из местного бюджета выделено 500 тысяч рублей. В Георгиевске депутаты местного совета поддержали предложение главы города В. Губанова перевести 100 тысяч рублей из резервного фонда и однодневный заработок сотрудников администрации и совета на специальный счет. Немалые суммы собрали также сотрудники правоохранительных органов Георгиевского, Кировского и Советского районов. На эти деньги в новом девятиэтажном доме улучшенной планировки семье старшего лейтенанта Р. Вершинина, павшего от рук бандитов, купили квартиру.

В Степновском районе на три обездоленные семьи требуется триста с лишним тысяч рублей. Найдем эту сумму, и три беды будут позади (Виктор Косенко обещал подыскать вполне приличное жилье в райцентре). Три горя, конечно, останутся. Погибших ребят и девушку уже не вернешь. Но хотя бы близкие павших бойцов и окружающие поверят, что Россия заботится о своих защитниках. И не только о живых…