Современный этап ленинизма

Вот как это произошло.

«Бомба» для председателя

…Колхоз имени Ленина – не из передовых будет. Хоть и не самый плохой в Труновском районе, но в тройке аутсайдеров держится не первый год. Впрочем, передовиков-то нынче раз-два и обчелся. Основная масса сельхозпредприятий если и не бедствует, то живет весьма трудно. Колхоз имени Ленина – не исключение. Долгов – за десять миллионов зашкалило. Долго думал председатель Владимир Пономаренко и решил: самим никак не выкрутиться. Надо звать инвесторов. Модное это нынче слово меня просто раздражает. Потому что за ним зачастую прячутся те, кто намерен по дешевке скупить землю и оставить крестьян ни с чем. Предложений и у Пономаренко было много. Встречался с руководителями фирм, пока не остановился на одной: люди вроде честные, в других хозяйствах района работают не первый год, некоторые уже с их помощью и подниматься стали. Условия предложили вполне сносные. В том числе и беспроцентный кредит, что по нашим временам вещь почти фантастическая.

Короче говоря, вынес руководитель этот вопрос в сентябре на собрание колхозников. Они – ни в какую. То ли не смог председатель убедить людей в своей правоте, то ли не у меня одной слово «инвесторы» вызывает раздражение. Продолжили сами крутиться дальше. И тут грянуло.

31 октября инициативная группа созывает еще одно собрание колхозников. Где не мудрствуя лукаво и практически не выслушав председателя, его и освободили от должности. Тут же так же просто в члены колхоза был принят отставной колхозник и отставной же фермер Анатолий Остапенко. Он же был избран новым председателем.

Пономаренко рассказывает, что сначала обиделся и плюнул было на председательство. А потом увидел, что делает Остапенко, и решил побороться даже не столько за председательское место, сколько за людей и за то дело, которым он руководил с 1998 года. Пономаренко подал иск в суд.

Черновик и чистовик

Не раз убеждалась, что судебные тяжбы полны скрытыми от постороннего глаза интригами. Но такое удалось наблюдать впервые. Как и положено, федеральный судья Владимир Чалченко проводит досудебную подготовку. Копия иска была выслана ответчику – колхозу имени Ленина. Там прочли и за голову схватились. Получилось, что в своем стремлении свергнуть председателя инициативная группа «наворотила» такого, что решение судьи по восстановлению Пономаренко в должности уже как бы предопределено заранее. Мы обратимся к этим самым «наворотам» чуть позже.

Что делать? Известный вопрос российской интеллигенции труновское крестьянство решило в духе основателя учения собственного имени, которое и носит колхоз. 16 января – в день первого судебного заседания – проводится второе собрание. На котором во второй раз отстраняют председателя от работы и во второй же раз избирают Остапенко. Честно говоря, правовой статус этого документа затруднились определить все юристы, с которыми я разговаривала. А сами сторонники Остапенко убеждены, что, сделав работу над ошибками, переписав черновик набело, решили все проблемы. Однако «чистовик» в суд так и не был представлен, не став предметом рассмотрения.

Как мне показалось, они так и не поняли, почему суд обратился все-таки к событиям первого собрания.

Учите устав!

Наш редакционный системный администратор, когда его с пустяковыми вопросами начинают донимать непродвинутые по части компьютеров журналисты, отвечает одной фразой:

- Учите матчасть!

Часто бывает некогда. Так же некогда, как оказалось, членам колхоза имени Ленина было выучить устав собственного предприятия. Отсюда все и началось.

В иске Владимира Пономаренко целый перечень того, что было сделано не по уставу и не соответствует федеральному закону «О сельскохозяйственной кооперации». Только перечень того, что «не соответствует», занимает почти десять страниц компьютерного текста. Остановимся только на некоторых из них. Во-первых, подписи за проведение собрания собирались настолько поспешно, что бумагу кто-то подписал дважды, чью-то подпись подделали (в распоряжении редакции есть ксерокопии этих подписных листов с пометками: «отказываюсь»), подписывали их и не члены колхоза.

Во-вторых, по закону, на собрании число ассоциированных членов кооператива не должно превышать 20 процентов от количества членов кооператива, а их было больше. В-третьих, счетная комиссия, по сути, не работала, считали на глазок, а голосовали все, кто хотел. Карточку для участия в открытом голосовании (у нас есть и ее копия) даже с большим трудом трудно назвать хоть каким-нибудь документом.

Были и в-четвертых, и в-пятых… Все это и стало основанием для решения суда, восстановившего 28 января Владимира Пономаренко в должности председателя колхоза. И соответственно признавшего нелигитимность Остапенко. Причем, по закону, такие решения вступают в силу с момента вынесения. А обжалование идет своим чередом. Нелишне отметить, на суде не раз прозвучало, что все члены инициативной группы и, скажем так, сторонники Остапенко не заблуждались, а совершенно четко знали, что поступают не по закону и не по уставу. Рассчитывали, что и так сойдет?.. Не получилось.

Но на следующий день, 29 января, Пономаренко на работу не пустили. Сначала три пенсионера, а потом большее количество людей. Решение отложили на понедельник, второе февраля, потом на вторник.

А теперь вернемся чуть-чуть назад и обратимся к фактам, которые на суде не были решающими. Впрочем, за исключением одного. Есть смысл поговорить о нем более подробно.

Уходя – уходи!

Анатолий Остапенко в свое время был членом колхоза. И даже не рядовым – работал главным агрономом, причем, как говорят, неплохим был специалистом. Потом ушел в фермеры. Тоже неплохо получалось. А два года назад закрыл фермерское хозяйство и намеревался отдыхать – далеко не молод, пенсию заслужил.

А тут враз решил вернуться. Тоже говорит: за людей обидно, за дело, которому отдал не один год. Что ж, если силы есть, то почему бы не вернуться? Только нескладно получилось. Заявление о приеме в колхоз написал он перед самым началом собрания, о выборах председателем – тоже. Все это не просто нелегитимно, но даже и неприлично как-то выглядит. По уставу сначала заявление кандидата в колхозники правление должно рассмотреть, потом уже собрание. С председательством – та же ситуация, но еще сложнее. И правление должно одобрить, и альтернативного кандидата обсудить. Как вы понимаете, ничего этого сделано не было. И еще. До того как будут рассматривать вопрос о «колхозном членстве», кандидат должен написать обязательство внести паевой взнос. По уставу, это 500 рублей. Для Остапенко - ситуация несколько иная. Опять же, по уставу, он в качестве паевого взноса должен внести не 500 рублей, а всю ту сумму, которую получил при выходе из колхоза в свое время. Сумма, надо отметить, немалая – более 30 тысяч рублей.

Пятисотку Остапенко положил в колхозную кассу, хоть и с опозданием. А вот с 30 тысячами и по сей день расставаться не спешит.

- Я не буду вносить пай, - сказал Анатолий Остапенко в разговоре с корреспондентом «Ставропольской правды». - И на собрании об этом говорил.

Видимо, убедительно говорил, коль собрание тут же внесло изменения в устав и освободило «нового председателя» от паевой дани. Эти изменения в уставе пока не зарегистрированы, то есть юридической силы не имеют.

Но, согласитесь, для характеристики самого Остапенко – штрих не лишний. Особенно, если вспомнить, что в селе Подлесном, где расположен колхоз имени Ленина, в 1998 году Остапенко уже «избирался на царство». Сценарий тогда был абсолютно идентичный нынешнему, рассказывают. Инициативная группа также скоропалительно свергла председателя колхоза, и на собрании выбрали Остапенко. Он проработал не то две, не то три недели. И ушел. Сам. Оставив колхозников, взвалил их проблемы на плечи Пономаренко.

Земля и доля

Второй по популярности вопрос извечный в российской жизни: кто виноват?

Сторонники Остапенко считают, что - Пономаренко, не справившийся с руководством хозяйства. Впрочем, заключение аудиторов, сделанное уже после его смещения (заметим в скобках, надо бы «до» – и это еще одно из нарушений при проведении собрания), оценивает его работу как условно-положительную. Для несведущих: оценок всего две, вторая – условно-отрицательная. Хотя претензии к Пономаренко у колхозников есть. В частности, одну сделку с зерном припоминают: мол, продешевил председатель.

Претензий к Остапенко у сторонников Пономаренко тоже достаточно. И здесь бьется самый главный козырь нелегитимного председателя: мол, он все развалил, а я поднял. Подсолнечник и пшеницу, собранные еще при Пономаренко, Остапенко продал враз. Причем по ценам, значительно ниже реальных. Пошел на сторону тот самый подсолнечник, который предназначался на натуроплату. Идет плановое и стремительное уничтожение животноводства в колхозе-племзаводе.

Но и это не самое главное. За эти месяцы долг хозяйства снизился почти на два миллиона рублей. Выплачен и долг по зарплате. Вроде бы хорошо. Но, по словам самого Остапенко, 7,5 миллиона взяты в долг под кабальные 24 процента годовых (обычная ставка – от 6 до 18 процентов). У тех самых инвесторов, которых так боятся колхозники, им же отошли 998 гектаров пахотной земли еще за миллион рублей. Так что, по большому счету, долг не стал меньше, изменились имена кредиторов. Кстати сказать, Анатолий Остапенко не сказал мне, кто они, отмахнулся: забыл, мол.

И не зря, наверное. Те, кто вкладывает нынче деньги в колхозную пашню с прицелом получить ее завтра насовсем, не любят огласки. И здесь, как мне кажется, Пономаренко совершенно не случайно попал под «волну народного гнева». Он не скрывает, что кабальные условия, которых предлагали немало, – отверг. Ради себя. Ради родного села и его людей. Верить ему или не верить – решать колхозникам. Тем, которые сейчас разделились на два лагеря. Которые, как мне кажется, так и не поняли, что земельный вопрос – это не вопрос того, кто возглавит хозяйство, а вопрос их собственной доли. Доли их детей и внуков. И решать ее с помощью митинговых страстей просто недопустимо.

* * *

Замглавы Труновской районной администрации – начальник управления сельского хозяйства Юрий Логачев только тяжело вздыхает:

- Это первая ласточка. Будут еще и другие. Подобные собрания проходят или зреют во многих хозяйствах.

Повлиять на их исход районная власть никак не может. А вот уговорить бедных озлобленных людей скинуть председателя - легко. Опыт крестьянских революций, помноженный на октябрь семнадцатого года, имеется. И немалый. Только вот что будет завтра? И с землей, и с долей?...