Элла, Лена, Лариса…

Вспоминаю начало службы – девяносто первый год. Массовый набор женщин-контрактниц: не хватает солдат, демографическая проблема, не рожают в стране сыновей. И вот наш первый смотр. Это сейчас очень полных женщин не призывают – физические нормы строгие, а тогда в строю стояли всякие. И вот мы, разнокалиберные, поем «Катюшу», проходя у трибуны, а проверяющие из Москвы смеются, глядя на наши потуги выглядеть бравыми военными… Сколько лет мы уже вместе с сослуживцами? Надежные, честные, испытанные, осторожные в разговорах – Элла, Лена, Лариса, Ольга, Люда, Антонина! И не только по службе мы связаны. Круг людей в городке отбирается по принципу – какая ты, такие и подруги. Все жизненные вехи, от рождения ребенка до начала сокодвижения у берез, отмечаются, проходят среди людей.

И вот идем мы теперь рядом, уставшие и раскрасневшиеся, к узлу. Приезжие поднимают детишек на плечи, показывают на нас, в портупеях, обвешанных противогазами и ОЗК: «Глянь-ка, сынок, тети-солдаты идут!»

Близится и мой «дембель» – предельный возраст не за горами. Что буду я вспоминать о военной службе? Военкомат? Принятие присяги? Или вот этот серый зимний день? А может – очереди из автоматов на ночных стрельбах? Палец, примерзший к курку?

Проходим контрольно-пропускной пункт, опускаемся под землю – на узел. За нами задраивают цепь гермодверей. Над нами толща земли. Дежурный по связи выстраивает нашу смену, доводит приказ о заступлении на дежурство пофамильно. Теперь мы будем отвечать за доведение сигналов с вышестоящих звеньев управления до пусковых установок с ядерными боеголовками. Мы – еще один нерв дивизии. Принимаем дежурство у сменяемых боевых расчетов. Теперь за все в работе аппаратной отвечаю я. Я служу России.