Генерал, дипломат, ученый

Нас познакомил в Ессентукском краеведческом музее его основатель Владимир Павлович Шпаковский. Чем-то они были похожи друг на друга: завораживающей интеллигентностью, кругозором, манерами, ясностью мысли и речи. Два почтенных мудреца:отставной генерал-лейтенант и отставной капитан, у которых в боевом, жизненном формуляре – Великая Отечественная война.

Конечно же, Николай Николаевич был в городе на виду, сидел по торжественным случаям в президиумах, выступал с необычайно яркими лекциями и, что особенно запомнилось, находился на олимпе спортивного движения страны и края. Мало кто знает, что этот военачальник в юности был заядлым футболистом, в далеком 1912 году – судьей Всероссийской футбольной лиги, затем чемпионом Советского Союза по стрельбе и ряда городов – по легкой атлетике; опытным тренером футбольных, баскетбольных, волейбольных и хоккейных команд. Тема особая, возможно, и сейчас заинтересует журналистов, пишущих о спорте, как это основательно сделал почти 40 лет назад в «Молодом ленинце» Леонид Булатов, лично знавший генерала.

Офицер царской армии, георгиевский кавалер, ставший на сторону большевиков, Николай Биязи стоял у истоков Красной армии. Был начальником охраны железных дорог Кавказского фронта, участвовал в освобождении Кубани, Терека и Ставрополья от белогвардейцев.

Спустя десятки лет, на склоне его сверхнасыщенной событиями жизни, ессентукские краеведы, а чаще ветераны, задавали генералу не совсем деликатный вопрос:

– А вам, кажется, уже 77?

– Не уже, а еще 77 лет, – вносил бодрую поправку Николай Николаевич.

А за эти годы… В почетных грамотах, орденских книжках (два ордена Ленина, четыре ордена Красного Знамени, высшие награды зарубежных стран), аттестатах с учеными званиями, 35 научных работах по лингвистике и военному делу, дипломе об окончании Академии Генерального штаба документально отражена вся жизнь военачальника-ученого, возглавлявшего несколько лет Военный институт иностранных языков.

Надо ли объяснять, почему человек, владеющий 14 языками, в том числе английским, французским, итальянским, турецким, арабским, в 1938 году был назначен военным атташе в Италию – время фашистского диктатора Муссолини. Однако об этом периоде своей дипломатической деятельности Николай Николаевич говорил сдержанно. Нетрудно понять, почему.

Из стен Военного института иностранных языков в канун и в годы Великой Отечественной войны вышли сотни военных переводчиков для частей и соединений действующей армии. Многие из них блестяще справились со своей миссией на Нюрнбергском процессе.

Войну с гитлеровцами Н. Биязи встретил в войсках. «Участвовал, назначался, обеспечивал…» – ни слова о своей персоне, военных заслугах:

«…Отпросился на фронт, и мне поручили отобрать командный состав для двенадцати формируемых дивизий… прибыл со стороны Астрахани на Северный Кавказ и сразу отправился туда, где шли бои под Краснодаром и Армавиром».

В оборонительных сражениях за Кавказ проявились его неординарные командные качества руководителя штаба фронта, обеспечивающего оборону на подступах к Владикавказу, Грозному и горным перевалам, повлиявшую на общий перелом в битве за Кавказ.

О своих заслугах – опять крайне сдержанно. Зато о командующем фронтом, генерале армии Иване Владимировиче Тюленеве и личном друге Герое Советского Союза, генерале армии Иване Ефимовиче Петрове – проникновенные штрихи, искорки самого трогательного характера. И всегда с теплотой об известных и безвестных рядовых бойцах, тяжком солдатском труде и фронтовом быте.

«На северном Кавказе немцы выслали вперед дивизию «Эдельвейс», отряды которой появились на Эльбрусе. По моему предложению в Бакуриани была создана высокогорная школа по подготовке альпийских отрядов. Во главе школы был поставлен заслуженный мастер спорта Борис Михайлович Дьячков. Вскоре наши высокогорные отряды заняли все перевалы Главного Кавказского хребта, выбили вражеских альпинистов с Эльбруса, сбросили фашистский флаг и установили наш, красный».

* * *

Иногда утверждают, что о неприкрашенной судьбе человека можно судить лишь после его смерти. Это неправда, во всяком случае по отношению к Николаю Николаевичу Биязи.

От давних, пусть коротких встреч с ним сохранилось непорушенное временем чувство-убеждение: мудрость, деликатность, долг перед людьми как раз и подтверждают силу жизненного урока, разверстанного «на всех», на всю глубину и всю высоту.