Ею интересовался сам Семашко

Екатерина Алексеевна Захарова совсем не историк, она доктор, но ее имя на памяти и слуху людей старшего поколения. Светлая душа и вечный искатель, она раскопала множество малоизвестных фактов из истории здравоохранения на Ставрополье. Фронтовой хирург, бессменный, кажется, около четверти века депутат горсовета, она многие послевоенные годы потратила на заветную свою мечту. Увы, книга так и не вышла, а воспоминания и рукописи, как говорится, не горят…

Почти ровесница минувшего века, заслуженный врач России Е. Захарова заняла достойное место в истории здравоохранения Ставрополя 50-70-х годов. Ее огромный врачебный опыт был помножен на человечность и энергию. Именно поэтому так памятен и весом ее вклад в создание новых больничных корпусов, расширение поликлинической сети, другие полезные дела Ставропольского горздравотдела.

Екатерина Алексеевна обладала удивительным дружелюбием, умением общаться с людьми, разделять их радости, заботы и печали. Причем для этого было совсем не обязательно становиться ее пациентами.

Невысокая, стройная, всегда озабоченная грузом дел, она поражала тем не менее спокойной, привлекательной энергетикой опытного надежного врача, за плечами которого была ни с чем не сравнимая школа Великой Отечественной войны.

Помню, как Захарова принесла в музей письма Н. Семашко, адресованные ей еще до войны. Да, да – простому участковому врачу куда-то в деревенскую глубинку писал известный государственный деятель, основатель советского здравоохранения, видный ученый и педагог – Сам Николай Александрович Семашко! Такое дорогого стоит, если эти письма имели к тому же вовсе не служебно-казенный характер. Почтенный академик трогательно заботился о научном росте, врачебной перспективе Екатерины Захаровой. Еще с 20-х годов он хорошо знал ее по самоотверженной работе в тифозных бараках. Эпидемии всегда побеждали люди – умелые, щедрые и бесстрашные.

Военно-полевой хирург Е. Захарова все четыре грозовых года, он звонка до звонка, боролась за жизнь раненых фронтовиков. Война, особенно для хирурга, - это постоянные соприкосновения со смертью, вечное желание выспаться, отдохнуть от холода, жары, отойти от паров хлороформа… Четыре операционных стола – один к одному, до 20 операций в сутки, постоянный неуют, мучительная жалость и еще тысячи ощущений страдания… Тысячи раненых за дни и ночи. Тяжелые, беспомощные. Задубевшие, окровавленные гимнастерки и шинели. Стон, крик, слезы. Она все повидала. Впрочем, как и другие фронтовые медики (как мало о них еще написано!). Но всегда говорила не столько об ужасах войны, сколько о поступках людей в тяжелых ситуациях. Не о жестокости, а о человечности обстоятельств. Не о смерти – о мужестве приятия ее. И, конечно же, о выживших, спасенных бойцах, их дальнейших судьбах. А они были полны вечной благодарности фронтовым врачам, медсестрам и санитарам… Сколько писем-исповедей получала отовсюду врач Захарова! Не случайно же при встречах с Екатериной Алексеевной очень многих поражала светлая мудрость ее взгляда.