Культура завтрашнего дня закладывается в провинции

Очевидно, что в последнее десятилетие наше общество переживает период упадка культуры. Тому причина объективная. Любые (даже бархатные) революции прежде всего бьют по создателям нематериальной сферы нашего бытия, в обязательном порядке любыми революционерами низвергаются бытующие духовные, социальные и нравственные установки. Общество в такие периоды выносит для подражания неустойчивые типажи, как правило, агрессивно-ограниченные, которые по своим корням либо были удалены от любой культуры, либо отрицали сложившуюся.

Но, слава Богу, мы прошли самый разрушительный этап, когда образцом для многих стал «новый русский», а жестом элитарности – растопыренные пальцы. Мы оттолкнулись от дна, начали всплывать, и вот тут оказалось, что толща беспросвета над нами гораздо больше, нежели думали, ибо эти годы она не оставалась константой, а увеличивалась и низкопробными (если не сказать жестче) фильмами, и отупляющими ток-шоу, заполонившими телевидение, и кланово-однообразной до безголосья эстрадой, и коммерчески-однотипными и далекими в большинстве своем от литературы сочинениями, и вызывающе бездушной живописью, и какой-то не поддающейся стилевой характеристике архитектурой.

Говорю это, отнюдь не порицая общество (нас всех вместе и порознь), а лишь констатируя объективную данность: здесь мы живем.

Кому-то в этой толще китча и пошлости – прелестно. Кто-то задыхается и, как всегда после потрясений, начинает выгребать к свету. Процесс этот непрост и нелегок еще и потому, что истинные творцы культуры только-только начинают улавливать думы и чаяния общества, которое в свою очередь тоже с трудом выходит из шока и начинает отряхиваться.

Каковы же эти чаяния?

Между двумя праздниками – новогодней ночью и Рождеством я прочел сборник «Из русской мысли о России» (кстати, вышедший не в столице, а в Калинин-граде). Признаться, такой концентрации размышлений о России и ее предназначении в этом мире людей известных видеть не доводилось (я присоединяюсь к преамбуле Валентина Распутина, предваряющей содержание). В книге собраны статьи или отрывки из оных философов, писателей, ученых, общественных деятелей двух последних столетий от Чаадаева, Гоголя, Пушкина до Льва Толстого, Леонтьева, Павлова, Флоренского, Шульгина…

Я сделал немало закладок, читая ее и все более убеждаясь в провидчестве мысли. И в искренней и незыблемой вере в божественную предназначенность России, народа, которому не случайно даны гигантские просторы Европы и Азии и слияние множества языков и знаний.

Многонациональному народу этому дано было также еще одно, для многих спорное качество. Это глубинная вера в чудо. Будь то чудо, дарованное щукой или золотой рыбкой, или же случайным полетом стрелы… По этой причине в начале минувшего десятилетия было модно ругать народ российский, обвиняя его в ментальной лености да расхлябанности. А ведь эта вера в чудо-лишь фольклорное отражение глубинной духовной изначальной веры в Бога, ибо только для Бога чудеса являются обыденным делом. А потому и лягушка может в красавицу обратиться, и печка сама поехать… Отчего же плохо полеживать на такой?..

Вот эта абсолютно не прагматичная, но ощущаемая иноземцами Вера, вот эта связь с Богом и была и есть предмет столкновений мыслителей. Она же была и есть первопричина особости российского народа, который никогда не любит (и, думаю, не полюбит) прагматичность демократии (власть выдвинутую) и всегда будет благоговеть перед властью данной. Поэтому он всегда ждал и ждет и ныне от власти чудес, ибо надеется всегда, что таковая от Бога, а значит, способна на чудеса. Поэтому помазанник Божий (монарх) или же мессия, пусть даже самозванец (Григорий Распутин), в России всегда будет вос-требованнее и понятнее гениального менеджера (Чубайс).

Народ с таким менталитетом не может быть равнодушным к тонкой материи, к духовности, а значит, к искусству. Он и сам творит в широчайшем диапазоне: от анекдота до притчи. Творит буднично, незатейливо. Он же и хранит. Он же и востребует…

Почему на эстраде в последние годы стали перепевать старые песни? Потому что стало очевидно: уровень нынешней эстрады никудышный. Возврат в прошлое в культуре – это необходимость восстановить прерванную связь. Очевидно, что, «открывая Америки», можно обрести лишь географические просторы, но не цивилизацию. В таком случае надо ли их открывать, достаточно проблем от одной, открытой…

Сегодня подвижники начали процесс латания бреши, через которую на нас обрушилась лавина далекого от культуры и духовности товара. И этот процесс более заметен и эффективен в провинции.

Столица одержима погоней за «золотым теленком», она пока в шабаше, ибо она первая приняла убийственную дозу китч-культуры, быстро научилась подражать и, пережевав, выдавать в виде товара. В ней более всего подорвана глубинная вера, отчего и нынешний российский министр культуры (по совместительству топ-шоумен) в интервью газете «Аргументы и факты» безапелляционно заявляет: «В наше время произведений искусства, которые не просто интересно, а именно важно прочесть, увидеть или прослушать, создается единицы, а возможно, не создается вообще», еще раз подтверждая, насколько «далеки они от народа»… И понятно, что пока культурой будут заниматься по должности, но не по вере и желанию, не стоит надеяться на поддержку того, что зарождается в провинции, где создаются пусть не шедевры, но весьма необходимые и интересные произведения. В шестидесятые годы прошлого века именно с провинциальным подходом в мировую культуру вошел кинорежиссер Феллини…

Тяжелая на подъем, консервативная провинция дозу ощутила в основном через телевидение, «черное око». Неторопкость и вера в чудо в большей мере, чем в себя, позволила здесь подрастающему провинциальному поколению кое-что внушить из проверенного веками… И это новое поколение, и предыдущие затребовали свой товар и стали понемногу из своей среды выдвигать вещателей их чаяний…

Таким образом, на сегодняшнем этапе столица и провинция поменялись местами, будущее вызревает нынче вдали от столичного ритма. Но придет время, и, естественно, столица сконцентрирует, соберет творцов, ибо на сегодня она является гигантским коммерческим центром. Вопрос лишь в том, как быстро менеджеры от искусства ощутят новые реалии потребностей и как скоро эти потребности охватят достаточные для бизнеса массы потребителей…

Это не лучший вариант развития культуры, но не думаю, чтобы столица добровольно отказалась от концентрации финансов. Да и творческие профессиональные структуры в провинции практически исчезли или находятся в формально наличествующем состоянии. Они нуждаются в иных формах.

В знакомом мне литературном сообществе давно уже назревала необходимость реформирования творческого союза, изменения его качественного состава. Провинциальные отделения Союза должны стать своеобразными литературными лабораториями и агентствами одновременно, помогая талантливым и продвигая на рынок достойные произведения. Они должны иметь и госзаказ, оплачиваемый из бюджета, и независимый коммерческий сбыт, функция приема в члены (одна из главных на сегодня) должна отойти на задний план, пока этот профсоюз не восстановит утраченные функции юридической и финансовой поддержки.

В течение двух лет плотно занимаясь чтением рукописей литераторов Ставропольского края, я могу с уверенностью заявить: у нас немало авторов, которые вполне могут быть «властелинами душ». Совершенно очевидно: рождается новая поэтическая школа. Очень разная по стилю, интонации. И необычайно интересная. Елена Гончарова, Игорь Паньков, Денис Яцутко, Станислав Ливинский, Александр Якимов – эти имена малознакомы читателю лишь по одной-единственной причине: у них нет выхода к аудитории. Но те, кто знаком с их стихами, убеждены – это поэзия 21 века.

Не оценены пока и плоды творчества ставропольских прозаиков. Но я убежден, пройдет не так много времени и свое место в литературном процессе края займет и последний исторический роман ныне покойного ставропольского писателя Анатолия Лысенко «Быстрые волки». Я убежден: дойдут до широкого читателя фантастический роман Андрея Гатило «Тень дракона», исторический роман Николая Ляшенко «Пробуждение чувств» и многие другие произведения ставропольских авторов.

И поверьте, они не уступают ни по увлекательности, ни по мастерству книгам, выходящим сегодня в столице.

У меня нет ностальгии ни по сталинским, ни по социалистическим временам. По сталинским, очевидно, потому, что я не жил в то время. По социалистическим оттого, что на них выпали самые активные годы моей жизни, достаточно жестко регламентированные тогдашней властью. Но у меня есть ностальгия по пониманию любой властью необходимости поддержки духовного и идеологического климата в обществе.

В последние годы в крае издается немалое количество всяческих сочинений различного качества. Определенную долю в их числе занимает так называемая литература, созданная по заказу или с помощью власть имущих. Но этот ручеек сегодня не имеет ни очевидного русла, ни требуемой чистоты. А ведь в крае есть и достаточно мощная писательская община, и интересное человеческое сообщество с непростыми, требующими художественного осмысления проблемами. Сообщество, нуждающееся в своих идеалах.

Вот потому я уверен: процесс должен начаться с провинции. Здесь меньше будет ущемленных (а они обязательно будут, ибо наплодили за минувшие годы немало не только хороших писателей, но и высокопрофессиональных мастеров халтуры), здесь легче будет преодолевать прессинг спроса. Подобных реформ требуют и остальные, пока униженно прозябающие в нищете и не стыдящиеся этой самой нищеты, творческие союзы, да и в целом чиновничья структура управления культурой.

Мы стоим в самом начале, надеюсь, созидательного пути. Верю в это так же, как верили в свое время просвященнейшие россияне. Не скор этот процесс, но он уже начался…