Во въезде отказано

Он мог бы стать громким, если бы не был закрытым. Начавшийся, на первый взгляд, как семейная драма, а закончившийся практически как шпионский скандал, на самом деле он поставил серьезные вопросы для российских законодателей и властей.

Жительница одного из курортных городов Кавказских Минеральных Вод Ольга К. обратилась в суд с жалобой на действия паспортно-визовой службы ГУВД Ставропольского края и управления ФСБ по Ставропольскому краю, которые отказали в предоставлении визы ее мужу, гражданину Турции Рамазану К. Любящая жена и мать – от брака с турецко-подданным у Ольги растет четырехлетний сын – сочла, что этот отказ нарушает ряд статей семейного кодекса России, в частности, личные права и обязанности супругов, а также право ребенка на общение с родителями. Ссылаясь на 38-ю статью Конституции, декларирующую защиту семьи государством, женщина просила суд признать незаконным отказ во въезде в Россию ее мужу. Ничего экстраординарного в этой просьбе не было бы, если бы не одно но. По сведениям российских чекистов, Рамазан К. является… агентом турецкой разведки. Именно поэтому в интересах обеспечения безопасности государства паспортно-визовая служба отказала ему во въезде.

Интерес иностранных спецслужб к Северному Кавказу и Ставрополью в частности – не новость для жителей нашего неспокойного региона. Этот интерес заметно вырос за последнее десятилетие в контексте известных всем событий. О внимании турецких спецслужб, в частности к Ставрополью, много писала местная пресса, в том числе «Ставропольская правда», ряд громких публикаций на эту тему вышли в прошлом году в российских СМИ. Истории, похожие, как близнецы-братья: агенты легализуются под крышей коммерсантов, в считанные дни развивают многомиллионный бизнес, в основном строительный, бурно общаются с местными чиновниками и военными. В одной из таких историй фигурировало и имя 33-летнего Рамазана К. – безвестного автослесаря у себя на родине, а в Ставрополе оказавшегося предприимчивым дельцом. Настолько предприимчивым, что дошел до неприятностей с российскими налоговыми органами, у которых возникли к нему претензии из-за сокрытия больших сумм налогов. Не исключено, что в связи с этими неприятностями в 2000 году турецкий гражданин покинул Россию.

А два года спустя он захотел вернуться. Отказ российских спецслужб не напугал и даже не смутил иностранного подданного. Его жена обращается за поддержкой в... российский суд. Что, в общем-то, оказалось не столь уж наивным.

В последние годы Россия активно интегрируется в мировое сообщество. Вступив в Совет Европы и ратифицировав Европейскую конвенцию о защите прав и основных свобод граждан, мы сильно изменили судебную систему и законодательство. Но, переняв многие демократические нормы, кое-что, как всегда, забыли.

Приступив к слушаниям, Ставропольский краевой суд столкнулся с непредвиденным процессуальным тупиком.

- Ничего определенного, к сожалению, не было в практике и Верховного суда РФ, куда мы обратились за консультацией – российской судебной системе еще не приходилось сталкиваться с подобного рода делами, - комментирует председатель Ставропольского краевого суда Сергей Коровинских. – В отличие от уголовного в гражданском судопроизводстве ни заявитель, ни адвокат не имеют доступа к государственной тайне, не имеют права на ознакомление с данными сведениями. А именно такие сведения, содержащие государственную тайну, были представлены УФСБ по Ставропольскому краю в качестве оснований для отказа во въезде гражданину Турции. Исследование письменных доказательств предполагает их предъявление всем участникам процесса. Возник вопрос: как суду, не нарушая указанных правил, исследовать доказательства и не нарушить закон о государственной тайне? Более того, каким образом описать их в решении, если само наименование документов является секретным и носители государственной тайны настойчиво не рекомендуют даже доставать их из кейса в судебном заседании?

За этим процессуальным нюансом на самом деле обнаружилась куда более важная проблема. А должен ли вообще суд выяснять правоту спецслужб, ставить под сомнение их заключение, вправе ли оценивать их деятельность и вмешиваться в полномочия? Обеспечение безопасности государства – их прерогатива, и за свои действия они несут полную ответственность.

Кстати, насколько известно, именно такой подход исповедуют в странах Евросоюза, Соединенных Штатах: решения о закрытии въезда не подлежат обжалованию в судебном порядке. Насколько жестко на Западе регулируют въезд – россияне знают не понаслышке. Еще не забыта скандальная история с отказом в американской визе известному певцу Иосифу Кобзону. Немногие в курсе, что въезд для Кобзона за-крыт и в Израиль. И насколько известно, певец не собирается спорить с этим. Как, впрочем, и семь миллионов иностранцев, которым закрыт въезд в страны Шенгенского соглашения, и еще 20 миллионов – которые никогда не увидят Соединенных Штатов. Разумеется, по соображениям безопасности. Для сравнения: по данным специалистов, в настоящее время во въезде в Россию отказано не более чем полутора-двум тысячам человек. Всего две-надцать граждан иностранных государств получили такой отказ за последние три года на Ставрополье.

Турецко-подданный К., очевидно, будет теперь тринадцатым.

- Отказ ему во въезде – совершенно обоснован, - комментирует С. Коровинских. – Исследование представленных спецслужбами доказательств в совещательной комнате (такой выход в итоге был найден судом) однозначно привело суд к мнению, что нахождение гражданина Турции на территории Российской Федерации противоречит интересам национальной безопасности и общественного порядка. Что касается прав семьи, то и Конституция России, и Европейская конвенция о защите прав человека предоставляют властям право ограничивать личную и семейную жизнь, если это необходимо в интересах национальной безопасности и общественного порядка. К тому же К. сам своим поведением предопределил отношение российского государства к его нахождению на территории России и ограничил себя и свою семью в возможности общения. При этом, как сказано в судебном решении, государство не создает каких-либо препятствий в реализации прав супругов и родителей вне территории Российской Федерации.

Однако на будущее, полагаю, либо законодателям, либо Верховному суду нужно избавить судей от необходимости исследовать оперативные материалы спецслужб. Для вынесения решения было бы достаточно заключения соответствующих органов.

Я изучал практику Европейского суда по этой проблеме и нашел только несколько дел, когда граждане обращались туда в связи с тем, что им было отказано во въезде в страны Европы. Там тоже были семьи. За этими лицами числились уголовные преступления. Но даже после отбытия наказания власти сочли их неисправившимися, а присутствие на своей территории – нецелесообразным. Это, кстати, еще один пример, достойный подражания: закрытие въезда как профилактическая мера, как предупреждение совершения преступлений на территории страны.

Россия, к сожалению, пока слабо использует этот инструмент. Хотя уже очень много шагов сделано в совершенствовании нашего законодательства. Принятые недавно документы - федеральный закон о въезде и выезде иностранных граждан, закон о правовом положении иностранных граждан - заметно ужесточают правила и нормы, касающиеся пребывания на территории России иностранцев. Например, совершение административного правонарушения означает автоматическую депортацию с последующим закрытием въезда в нашу страну. Речь не о том, что мы хотим снова укрыться за железным занавесом, а о том, что иностранцы, приезжающие к нам, должны уважать наши законы. Россия не должна стать прибежищем для преступников и всякого рода сброда.

…Ольга К. довольно быстро потеряла интерес к судебному процессу и на последнее заседание, которых всего было три, уже не явилась. Дело тут, скорее всего, не в семейной драме. Как стало недавно известно, аналогичные судебные иски практически одновременно возникли сразу в нескольких регионах России. Как говорится, если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно…