Земля преткновения

Напомним, с чего весь сыр-бор начался

Одна федеральная газета опубликовала материал "Крыша приехала". Речь в нем шла о том, что в Ипатовском районе местная власть понудила предпринимателей сброситься на жилье для прокурора района Виктора Чаплыгина. А с теми, кто посмел ослушаться, прокурор же якобы и расправился. В числе жертв назывались фермер Иван Усенко, задержанный и просидевший в ИВС несколько дней, и два сотрудника местного отделения Сбербанка – Валентин Попов и Андрей Федоров, обвиненные, как считает автор, неправедно в попытке изнасилования из-за того, что отказались выдать райпрокурору кредит на "значительную сумму".

На коллегии прокуратуры края – и об этом шла речь в материале "Кому жмут ботинки закона" – была дана принципиальная оценка и действиям районного прокурора, и самому материалу, который был оценен коллегией "как желание отдельных лиц опорочить с помощью средств массовой информации авторитет органов прокуратуры края".

Кто кого крышует

Дальше история развивалась так. Материал "Ставропольской правды" и реплику федеральной газеты "Крыша приехала-2" в Ипатово распространили с помощью листовок, опущенных в почтовые ящики жителей города. На одной стороне – наш материал, на второй - федеральной газеты, но тоже под шапкой "Ставропольской правды". Мы возмутились попыткой использовать краевую газету как "крышу" для чужих публикаций (см. "СП", 7.06.2002г.). Но ответа на вопрос, кому понадобилось использовать имя авторитетной газеты для усиления своей позиции в районе, мы так и не получили. Хотя обращались и в Ипатовский РОВД, и в краевую прокуратуру.

Кого надо защищать?

Потом в редакцию пришло письмо. Анонимное. Авторы оговаривались, что, мол, если уж прокурора "съели", то нам – вообще не жить. Тем не менее приводимые факты настораживали. Ну, например, то, что простой фермер Усенко далеко не так прост, как выглядит на страницах федерального издания. Но решение поехать и посмотреть, что же происходит в районе, появилось после телефонного разговора с авторами письма.

– Вы не едете, потому что боитесь? – спросили они.

– А чего бояться? – парировала я. – Просто защищать вашего прокурора я не буду.

На другом конце телефонного провода повисла тишина. А потом прозвучало:

– Так вы еще не поняли, что защищать нужно не только и не столько прокурора, надо защищать нас. Мы поверили, что с приходом Чаплыгина сдвинутся с места те дела, которые годами закрывались и прикрывались. Теперь его нет – мы опять беззащитны.

Надо отметить, что резон в этих словах есть. За время работы Чаплыгина количество обращений в прокуратуру увеличилось более чем на треть.

Много позже поездки в Ипатовский район встретилась я и с Виктором Николаевичем Чаплыгиным. Оказалось, что его и вправду защищать не надо, во всяком случае, с помощью СМИ. Он решил отстаивать свои права в судебном порядке. Заявление о защите чести и достоинства принято одним из районных судов Ставрополя, уже прошло предварительное собеседование, но первые судебные слушания так и не состоялись. Представитель ответчика – федеральной газеты - не прибыл на них без объяснения причин.

Нас же эта история интересует в несколько иной плоскости...

Жить или не жить?

А если жить, то где? Уезжая из Степновского района, Виктор Чаплыгин (он работал там прокурором) жилье сдал. И, естественно, имел право на получение жилья теперь уже в Ипатово. По закону, его должна была предоставить местная власть. Она сделала это столь неуклюжим и, прямо скажем, противозаконным способом, что Чаплыгина от работы отстранили, а вопрос об ответственности замглавы города Ипатово Александра Лубяницкого еще стоит. Впрочем, как утверждают в районе, прокурор не был исключением. И для других должностных лиц квартирный вопрос решался так же: методом шапки по кругу. Напомним, что в постановлении рекомендовалось ряду предприятий "выделить денежные средства для приобретения жилья прокурору Ипатовского района". О фермере Иване Усенко речи в постановлении не шло. И уж если он ассоциировал себя со словами "и др.", то, на мой взгляд, это проблемы самого Ивана Ивановича. Более того, Усенко, судя по статье, утверждал, что его проблемы с законом начались после отказа дать деньги. Сильная это натяжка, как мне кажется. Подчеркну, речь идет о постановлении главы города. А усенковское фермерское хозяйство "Дубок" расположено рядом с селом Лиман в десяти километрах от Ипатово и в городскую черту, где действует постановление муниципальной власти ну никак не попадает.

И речь шла вовсе не о строительстве дома для прокурора, как утверждает газета, а о его покупке. Дом числился и числится на балансе ЖКХ, прокурор с семьей вселился в него по ордеру.

Неувязочки просматриваются и с самим домом. В статье утверждается, что прокурорский дом, площадью 230 квадратных метров, стоимостью 750 тысяч – это круто, "добротные дома (в Ипатово. - В.Л.) – от 250 до 400 тысяч" рублей. И жители, мол, зароптали. Вряд ли это тоже соответствует действительности. И вот почему. Цена хорошего дома доходит в Ипатово до полутора миллионов рублей. И посему прокурорский дом попадает в категорию "средней хорошести". Более того, его бывшая владелица Валентина Колесникова однозначно утверждает, что в доме всего четыре комнаты, все остальное - подсобные помещения. И продавала строение она не персонально под прокурора, а вообще кому-нибудь. О том, что в дом вселился именно Чаплыгин, Колесникова узнала гораздо позже самого момента продажи.

И еще очень любопытный момент в этом "жилищном вопросе" присутствует. Дом Ивана Усенко (более подробно о нем мы расскажем чуть ниже) – брат-близнец прокурорского. Оба дома построены по одному проекту.

Впрочем, хватит о прокуроре. Теперь уже бывшем. И его доме, пока настоящем. Обратимся к теме, и тогда, и сейчас более актуальной для Ипатовского района.

Из биографии простого фермера

Усенко в Ипатовском районе не знает только ленивый. Поэтому так остро восприняли здесь его в роли обиженного прокурором простого фермера, возглавляющего КФК "Дубок". "В этой статье образ фермера вымышленный", – пишут ипатовцы в редакцию "Ставропольской правды". И вот почему. Биография Усенко выглядит так.

"В 1985 году с должности главного агронома колхоза "Родина" по решению коммунистической партии И.И. Усенко был назначен председателем колхоза им. Ленина, расположенного в селе Лиман... С 1988 года колхоз начал на глазах разваливаться, колхозные долги стали расти как снежный ком. С 1989 года председатель колхоза уже начал работать не на колхоз, а на свое будущее КФХ... А в 1995 году, когда колхоз нужно было объявлять банкротом и проводить процедуру банкротства, глава администрации края назначает главой районной администрации И. Усенко... Во время пребывания на этом посту И. Усенко спокойно, без всяких препятствий по постановлению главы райадминистрации (то есть себя. – В.Л.) оформляет лучшие лиманские земли на своих людей". Процедура, как утверждают, прошла без особой огласки. А когда она завершилась, "И. Усенко подает в отставку и уходит в фермеры. Вот так в 2000 году появилось КФХ "Дубок".

"Развивался "Дубок" с 2000 года очень хорошо. Сберегательный банк помогал льготными кредитами в размерах, которые исчисляются миллионами рублей, в то время, когда простой фермер не мог взять кредит в размере 40 тысяч рублей на ГСМ".

Согласитесь, что как-то тускнеет образ простого фермера. А появляется образ человека, который, руководя и колхозом, и районом, себя, в общем-то, забывать не хотел.

Про третью крышу

Впрочем, отвлечемся пока от забот простого нынче фермера Усенко и вернемся к тому, из-за чего весь сыр-бор разгорелся.

Понятно, что такой человек, как Усенко, простить пребывание в местной кутузке просто не мог. Товарищи и сподвижники не поймут. Тогда и появился в федеральной газете "наезд" на прокурора Чаплыгина. Кстати, о сподвижниках. Та же федеральная газета публикует и третий материал. "Крыша уехала" называется. Посвящен он другому району – Новоселицкому. Здесь председатель совета глав муниципальных образований района Александр Князев просит "оказать финансовую помощь" и тоже не скрывает, что прокурор района без жилья. То есть ни ипатовский, ни новоселицкий инциденты исключением не являются. На жилье и многим другим чиновникам, которым оно положено, нищая власть собирает с шапкой по кругу. Правда, новоселицкому прокурору пришлось много хуже, чем ипатовскому: он полтора года живет в комнатушке за служебным кабинетом. И не только не получил квартиру, но и уже собранные деньги именно он предложил направить на ликвидацию последствий наводнения.

Впрочем, к прокурорам всех районов эти публикации, на мой взгляд, имеют достаточно мало отношения. Но и в третьей "Крыше" всплывает Ипатовский район. Газета на полном серьезе обсуждает заказной характер своих материалов. Один из обсудителей – глава Ипатовского отделения Сбербанка Николай Чачуа, который, видимо, и дал Усенко два года назад тот самый беспрецедентный кредит в несколько миллионов рублей. Никто никому ничего не заказывал, утверждает Чачуа, но весьма подробно рассказывает о торге с редакцией газеты, который вел Усенко. Приведу только короткую цитату.

"Набираю номер Усенко, – рассказывает Чачуа, – и говорю: "Иван, я сижу в кабинете прокурора Чаплыгина, который предлагает сделку: прекратить твое уголовное дело в обмен на остановку публикации... Иван обещал попробовать, но вскоре он перезвонил мне и сказал, что статья уже подписана в печать...".

Теперь что касается других, якобы пострадавших от прокурора Чаплыгина, граждан, которые работают в подчинении у Николая Чачуа, - Валентине Попове и Александре Федорове. Как нам стало известно, уголовное дело по их обвинению в попытке изнасилования закончено, как и было обещано, краевой прокуратурой и направлено в суд.

И, наконец, обратимся к эпизоду, основному, на мой взгляд, в этой истории.

Черный передел

Главный камень преткновения здесь – лиманская земля. Добрая, красивая и плодородная. В результате передела – здесь его называют черным, и, на мой взгляд, справедливо, – в "Дубке" оказались лучшие участки. И то уголовное дело, которое было возбуждено отнюдь не прокуратурой, а милицией, возникло именно из-за земли и 170 тонн пшеницы, собранной фермером Усенко с чужого поля. Крестьянский производственный кооператив имени Ленина, расположенный на той же лиманской земле, правомерность этого действия оспаривает. Цена спора – 425 тысяч рублей.

Председатель сельхозкооператива Лидия Гайн возмущается:

– Ну почему в газете меня назвали жалобщицей, даже не поговорив со мной? Почему там все перевернуто с ног на голову?

История и этого инцидента, и всей новейшей истории кооператива такова, что плакать хочется.

– Я и плакала раньше, – говорит Лидия Гайн, – а теперь у меня не слезы, а злость появилась: почему они нас за быдло считают? Мы все равно своего добьемся.

Своего – выделила я. Потому что история сельхозкооператива – это история больших бед и не очень больших побед.

Организовался кооператив на базе обанкротившегося хозяйства в 1999 году. Гайн работала тогда экономистом и одновременно возглавляла наблюдательный совет – это должность выборная. Не секрет, что из банкротов кто-то уходит с наваром, а тем, кто остается, остаются и долги. Это как раз тот самый случай. Сельхозкооператив взял на себя долги прошлых лет на сумму около 14 миллионов рублей, как раз за столько было выкуплено имущество обанкротившегося хозяйства. Выкупили незавершенные работы в растениеводстве и животноводстве. Усенковский "Дубок" получил земли, как вы понимаете, без долгов. Причем земли единым массивом. Вот в этом-то массиве и оказалось засеянное кооперативом поле. Гайн утверждает, что с Усенко была устная договоренность, что кооператив уберет уже засеянное им поле, а потом его, уже убранное, отдаст фермеру. Вместо него фермеру было выделено другое. Усенко и это поле взял, и... собрал пшеницу кооператива. Вот это и есть предмет сегодняшнего уголовного дела. Да, по закону, имеет право фермер убрать урожай и возместить хозяйству затраты. Но и этого ведь не сделано до сих пор. Впрочем, в перипетиях этого конфликта сейчас разбирается краевая прокуратура, забравшая это дело из района. Но получается, что Лидия Гайн вовсе не жалобщица, а, напротив, радетель кооперативного добра.

А добра этого осталось мало. Внешнее наблюдение, конкурсное управление. В итоге – прошлую счастливую жизнь осталось только вспоминать.

– Хорошее у нас было хозяйство, – говорит бригадир четвертого отделения Мухарем Эминов. – Поверите, были такие моменты, когда мы не хотели получать аванс, нам его навязывали. В расцвет ипатовского метода все собрания и совещания проводились в Лиманском ДК. А потом ни с того ни с сего на нашу голову навалился ком несчастий.

В принципе, в Лимане знают, откуда ноги растут у этого "ни с того ни с сего", и однозначно называют фамилию обиженного фермера.

Новейшая история Лимана

Итак, все было очень неплохо в колхозе имени Ленина. Под председательством Виктора Колбасина колхозники здравствовали, получали хорошие урожаи и не хотели получать аванс. 20 октября 1985 года председателем хозяйства стал Иван Усенко. Десять лет – до назначения его главой – и дали тот самый результат почти в полтора десятка миллионов долга. Практически сразу после его пересаживания в кресло районного руководителя в хозяйстве было введено внешнее управление.

Знаменито оно двумя моментами. Первый – кадровый. Колхоз в это время преобразовывался в АОЗТ, и на председательское место Усенко рекомендовал Николая Морокина. Кандидатура на собрании не прошла: не проголосовали за него люди. Но именно Морокин был назначен внешним управляющим, когда мнения селян можно было уже не спрашивать. За назначением стоял именно Усенко, в этом в Лимане убеждены и поныне.

Потому что слишком страшная судьба постигла того, кого в тот раз выбрали председателем АОЗТ. Подвели под уголовное дело тогдашнего председателя Сергея Купцова. Дело окончилось ничем, и сейчас бывший опальный председатель весьма успешно руководит другим хозяйством в селе Ладовская Балка Красногвардейского района.

Череду всех внешних управляющих мы с трудом восстановили со старейшим работником хозяйства (она работает здесь с 1976 года), главным экономистом Таисией Морозовой. Итог печален: банкротство и конкурсное управление в АОЗТ. Но лиманцы сдаваться не собираются, и встает вопрос об образовании СПК имени Ленина. Далее история вполне могла бы сойти за фарс, если бы круто не была замешана на судьбах людей, отдавших этой земле свою молодость, труд.

Когда я разговаривала с нынешним главой администрации района Владимиром Руденко, мне показалось, что он не сильно был в восторге от внимания прессы к этой ситуации. "Вы только районную администрацию не путайте в конфликт Чаплыгина и Усенко", – сказал он. Неправда ваша, Владимир Васильевич, давно уже администрация в нем запуталась, и сейчас, на мой взгляд, уходить от него просто нечестно. Об этом тоже свидетельствует новейшая история.

20 ноября 1999 года идет собрание об образовании СПК и выборах председателя, присутствует на нем и Владимир Руденко, и его зам по сельскому хозяйству Павел Евсик. Рекомендует районная власть на пост председателя Александра Ходусова, хвалит его деловые качества, убеждает, что именно он поможет попавшим в беду крестьянам. Ходусов соглашается. Собрание внемлет главе и голосует за Ходусова. А на следующее утро он... отказывается от должности. Ну ладно, это еще можно списать на случайность, хоть и с большим трудом.

А жить-то надо. 29 ноября лиманцы вновь затевают собрание, чтобы выбрать председателя. Опять приезжает Руденко, рекомендует Николая Головинова, вывезенного с этой целью из Кочубеевского района. Опять селяне верят главе и голосуют за представленную кандидатуру. Кандидатура ночует в Лимане и на следующее утро... отказывается от должности. Самый элементарный вопрос не был задан, как мне кажется, и тогда, и теперь: кто и какими аргументами (посулами, угрозами?) вынуждал солидных людей менять свои решения? А интересно ведь...

Но без председателя плохо. 8 декабря назначено новое собрание. Лиманцы пытаются уговорить кого-то из своих возглавить хозяйство. Желающих не то что мало, их нет вообще: народ-то на селе умный и понятливый, два отказа просто так не бывают. Ходоки идут и к Усенко. Ответ отрицательный, утверждают, что Иван Иванович однозначно отрезал: мол, вы мне ни за чем не сдались, мне нужна земля. На это собрание глава района уже не приехал. Председателем СПК стал Александр Мотора из Кочубеевского района. Выбор пал на него, потому что именно он в тот год работал и над уставом нового предприятия и всеми другими способами демонстрировал желание помочь.

Демонстрировал до лета следующего года, когда собрание выразило председателю недоверие. Потому что хозяйство дошло до ручки окончательно. Долги выплачивались весьма избирательно и порой с такими накрученными процентами, что любой здравомыслящий человек просто не стал бы их платить. Последней каплей стало распоряжение Моторы не платить членам СПК натуроплату, а раздать ее 14 избранным. Лидия Гайн, работавшая тогда главным экономистом, хотя и она была в числе избранных, пришла в такой ужас, что вынесла этот вопрос на правление. Натуроплату получили все.

Вот в этих условиях стала она председателем СПК. С миллионными долгами, с угрозами кредиторов, с распроданным даже семенным зерном. С отказом местного отделения Сбербанка дать хоть какой-нибудь кредит. В Лимане уверены, что Мотора просто распродавал хозяйство, и, надо признать, что основания для этого есть.

Тогда ситуацию спасло правительство края. 50 тонн семенной пшеницы хозяйство получило в качестве помощи.

– Сеяли, – рассказывает Гайн, – в непаханую землю. Сердце кровью обливалось, а делать нечего... Просто нужно было начинать.

Это сейчас с гордостью тот же Эминов рассказывал о том, что паров в нынешнем году в полтора раза больше, чем в прошлом, – задел под урожай будущего года.

Теперь в бывшем преуспевающем колхозе – конкурсное управление. Задача простая и законная: продать, что еще осталось. Но почему-то лучшее и жизненно важное для хозяйства имеет тенденцию попасть в руки Усенко, например, пятый участок, где хорошие земли, констатирует Таисия Морозова.

Расклад получается такой. У Усенко в "Дубке" работают человек 60, 270 земельных паев в аренде, 392 человека работают в сельхозкооперативе, в аренде 705 паев, а без работы сидят еще тысяча с лишним человек. У Усенко в аренде в основном земли пенсионеров. Значит, не надо платить ни за полисы медицинского страхования, ни в Пенсионный фонд.

Лидия Гайн уже давно махнула рукой на дипломатию, режет правду-матку:

– Сейчас все они заинтересованы нас развалить, чтобы потом спокойно забрать земли.

Да и какая там дипломатия? Если на сходах жителей села, которые собирает Усенко практически каждый месяц, разговор в открытую идет о том, что Гайн надо убрать, она мешает. Председатель еще раз предложила Усенко: забирайте хозяйство целиком. Усенко, по словам Лидии Гайн, ответил: "Хозяйство мне не нужно, мне нужна земля". В души лиманцев не только на сходах, но и в уличных разговорах закладывается уныние. Вот и говорят сегодня в селе: у Усенко связи большие, с ним считаются. А что у Лидии Никифоровны?

А правда, что? В кредите хозяйству в очередной раз отказали в начале мая. В том самом районном отделении Сбербанка, где Усенко получает его легко.

Сельхозкооператив живет без воды и без газа. Все отрезали за долги. Правильно, наверно, но как-то это не по-человечески. Скотина, она при каких делах в людских долгах? Из-за отсутствия воды пришлось резко сбросить поголовье.

С газом еще интереснее вышло. Задолженности за него – миллион 600 тысяч рублей. Образовалась она, кстати сказать, тогда, когда хозяйством руководил Морокин, а районом – Усенко. Не выплачивало тогда хозяйство зарплату, и в ход пошел поистине иезуитский вариант. Хозяйство обязалось платить в счет невыплаченной зарплаты "Ипатовомежрайгазу" деньги за пользование газом в домах членов кооператива. Но не платило. И никто не требовал. И только потом вдруг газовики выплеснули эти долги на хозяйство.

Такая вот получается история, из которой ясно, что именно имеет Гайн. И еще больше будет иметь. Уверенность в этом у меня большая. Потому что письма лиманцев и послеусенковских председателей главе района, губернатору, главному федеральному инспектору представительства президента в ЮФО эффекта не имели никакого. Между прочим, в ряде из них говорилось о тех фактах, о которых идет речь в этой статье.

А что имеет фермер Усенко?

Избушка лубяная

Как минимум, он имеет дом, история которого тоже не лишена занимательности.

Итак, в 1985 году Усенко пришел на должность председателя лиманского колхоза имени Ленина. Новому председателю колхоз построил дом на улице Ленина, 65. Нехилый домик. А в 1995 году, когда председатель стал главой администрации и переехал в Ипатово, которое, напомню, в десяти километрах от лиманского особняка, районная администрация покупает ему за бюджетные деньги особняк (без преувеличения) на улице Казачьей, 6. Договор купли-продажи зафиксировал цену в 150 миллионов рублей. Менее чем через полгода Усенко дом приватизирует. В договоре приватизации фигурирует "стоимость квартиры" в 47 тысяч 112 рублей. А в 1999 году Усенко продает дом за 139 тысяч 98 рублей. А что не продать? Дом в Лимане как стоял, так и стоит. Такова окончательная цена бюджетного подарка главе. Вот и спрашивают ипатовцы в своем письме о том же: "А почему он (Усенко. – В.Л.) не сдал этот дом назад в администрацию или после удачной продажи дома не возвратил его стоимость в районный бюджет, как это сделал В. Чаплыгин в Степновском районе?". Наверное, это законно? Не знаю. Но такой закон вряд ли приемлют жители Ипатовского района. И, на мой взгляд, дом прокурора – это такие мелочи...

Основа капитала

А еще фермер Усенко имеет землю. Много хорошей земли сейчас имеет. А чтобы ее получить, он использовал власть, государственную, подчеркну. Так что и в этом, как и в других случаях, именно она стала основой капитала.

Эту историю решил предать гласности бывший начальник районного земельного комитета Александр Ермаков. Он тоже написал заявление тогдашнему районному прокурору Владимиру Чаплыгину. И их тоже сейчас проверяют в краевой прокуратуре. Пока, по нашим данным, проверка еще не завершена. Но есть, как мне кажется, смысл сказать хотя бы несколько слов о сути.

Одним из первых дел районного главы стало выделение земли двум фермерским хозяйствам. Оба получили по 100 гектаров. Одно называлось "Дуб" и было оформлено на тестя районного главы, второе - "Дубок" – было записано на тещу. "Дубок", понятное дело, от тещи переходит к Усенко, а история "Дуба" через подставное лицо опять ведет к нему же. Вошла в "Дубок" и часть лиманских земель, состоящая из крестьянских паев, объединенных бывшим зампредседателя колхоза, а позже фермером Владимиром Федоровым. Это именно к нему, а не к Усенко, шли с паями люди. Он своим авторитетом тоже приумножил "земельный надел" бывшего главы. Потом были еще выделения земли для "Дубка". Например, отошли к Усенко самые лучшие лиманские пастбища. У следствия, по нашим данным, есть сомнения по поводу законности их выделения. Так потихоньку – полегоньку и вырос "Дубок". И все-таки основное в нем – лиманские земли. Кстати сказать, не выделенные Усенко райкомземом в натуре, что, говоря официальным языком, можно охарактеризовать как самозахват. Видимо, поэтому так мешает Усенко СПК и Гайн лично.

Есть и другие проблемы. Пока у других людей. Станут ли они проблемами Усенко, можно будет судить только после окончания проверки крайпрокуратуры. Ну, например, сколько все-таки кредита получил в местном сбербанке фермер Усенко – четыре или пять с лишним миллионов? И как он им распорядился? Или, скажем, как были использованы деньги (их, кажется, тоже миллионы), выделенные районной станцией защиты растений? А откуда взялось зерно на натуроплату работающим в "Дубке", если в валовом сборе КФК оное не присутствует?

Вообще вопросов и историй, связанных с фермером-главой, еще много. Обо всех не расскажешь. Сейчас очень многие в Ипатовском районе ждут итога и видят свою последнюю надежду на справедливость в краевой прокуратуре.

Но уже есть промежуточный итог. И итог этот не утешительный. Один из районных глав сказал мне, что "Крыша-1" у него теперь настольная газета: больше прокурорам квартиры он давать не будет. Потому что иных путей, кроме шапки по кругу, просто нет. Смешно. А если серьезно – наступление идет не на отдельных прокуроров, а на систему надзора в Ставропольском крае. Жесткую, неудобную тем, кто привык властвовать и вершить судьбы. Да и вообще история эта не про прокурора и не про прокуроров. История о тех, кто пытается убедить всех нас, что они в состоянии все сделать по своим понятиям, за все заплатить. А районные прокуроры и их дома – не более чем пробные камни.