"Шелковый путь" Ставрополья

Чем пристальнее всматриваюсь в крохотные усики невзрачных светло-бежевых бабочек и чем явственнее сопоставляю их с огромным радаром на гриве Змейки, тем с большим изумлением слушаю Ольгу Васильевну Анисимову:

– Мы уходили домой, а они оставались в цеху. С утра до ночи солидные такие мужчины обрезали маникюрными ножницами усики у бабочек и тут же опускали их в контейнер с жидким гелием, где температура минус 180 градусов.

Четыре года кряду в сезон спаривания бабочек тутового шелкопряда из оборонного НИИ в Пушкине сюда, в Георгиевск, на ФГУП "Племенной завод – совхоз "Георгиевский" по шелководству" приезжали научные сотрудники. И только в свою последнюю командировку, вспоминает главный инженер-технолог завода О. Анисимова, за рюмкой чая они проговорились: уникальную чувствительность усиков самцов бабочки тутового шелкопряда конструкторы пытаются изучить, смоделировать и использовать при разработке новейших радаров.

Так мне открылись еще одной гранью удивительнейшие насекомые, которых весьма успешно выращивали на Ставрополье. И было это, в сущности, недавно.

Вскоре после войны в Советском Союзе приняли масштабную программу развития шелководства. В соответствии с ней к 1953 году построили 12 гренажных заводов. К сожалению, 11 из них – в братских республиках, которые ныне стали независимыми государствами. Так что на всю Россию – от Калининграда до Владивостока – остался один-единственный завод, на котором держится шелководство страны. И находится он здесь, в Георгиевске.

– В детстве на летних каникулах я приезжал отдыхать в Обильный, - рассказывал мой старый товарищ С. Дауров. – Хорошо помню: в какой дом ни войдешь – везде хруст стоит от жующих гусениц.

Специалисты подтверждают: действительно, два-три десятка лет назад хруст стоял по всему югу Ставрополья, тысячи сельчан выращивали гусениц и сдавали коконы. Не только в Георгиевском, но и в Кочубеевском, Александровском, Советском, других районах края были разбиты промышленные плантации шелковицы. Причем там в основном росли кусты таких высокопродуктивных сортов, как ПС-43 и ПС-109. Шутка ли, с гектара до пяти тонн листа за сезон собирали. Не возникало проблем у населения и с реализацией – в 16 районах действовали коконосушилки.

Еще более масштабно развернулись шелководы Краснодарского края. Отрасль процветала в Кабардино-Балкарии, Дагестане, Чечено-Ингушетии. И все закупали грену (то есть яйца, из которых выводят гусениц тутового шелкопряда) на Георгиевском гренажном заводе. Более того, сюда протоптали дорожку снабженцы из Туркмении, Азербайджана, Грузии, поскольку в этих республиках распространилась такая страшная болезнь тутового шелкопряда, как пебрина, и только на Ставрополье они могли приобрести совершенно здоровый племенной материал. Как следствие – неуклонный рост производства. Пик пришелся на 1986 год, когда ФГУП "Племенной завод – совхоз "Георгиевский" по шелководству" получило 1700 килограммов грены.

Те из вас, уважаемые читатели, у кого есть склонность к вычислениям и калькулятор под рукой, можете прямо сейчас определить масштаб производства. Итак, полторы тонны грены разделите на 0,5 миллиграмма (столько весит только что вылупившаяся из яйца гусеница). Шелк для роскошного крепдешинового платья можно получить из тысячи коконов, в которые через три недели спеленает себя каждая из этих гусениц. Разумеется, не каждое яйцо превратится в гусеницу и не каждая гусеница доживет до стадии куколки. Но общее представление вы получите, так что считайте. А остальным я пока предложу коротенький познавательный экскурс по биографии тутового шелкопряда.

Начну с того, что это единственное полностью одомашненное насекомое на планете. За пять тысяч лет человек до неузнаваемости изменил его облик и повадки. Бабочки шелкопряда не летают, а самки и вовсе почти не движутся. По существу, это биороботы для производства грены. Отрежьте самке голову – она как ни в чем не бывало продолжит откладывать яйца. Гусеницы отличаются зверским аппетитом, что позволяет им за три недели увеличить свой вес в 10000 раз. У них 4000 мышц – в восемь раз больше, чем у меня или любого из вас. Однако оставьте такую гусеницу без еды – она околеет, но шагу не сделает, чтобы поискать листочек где-нибудь по соседству. Единственная функция, которая в полной мере сохранилась от дикого предка, а может быть, и развилась, – это выдающаяся чувствительность усиков бабочки-самца...

А вот и то, ради чего тысячи лет гнули спину крестьяне, вели караваны погонщики, сходились в смертельном бою целые армии - отливающая благородным платиновым блеском прядь шелковых нитей. Отделяю одну из них, пробую на прочность – приходится напрячься, чтобы порвать. Оказывается, нить с поперечным сечением в один миллиметр выдерживает груз в 43 килограмма. То есть нежнейший шелк прочнее стали. А потому парашюты, в том числе и для спускаемых космических аппаратов, шьют только из натурального шелка. Как и покрышки гоночных велосипедов высокого класса, струны музыкальных инструментов, тетиву луков и многое, многое другое. Из шелка прежде делали порох, он прекрасный электроизоляционный материал. Куколки шелкопряда – ценнейшее сырье для парфюмерной промышленности, а помет гусениц – самое лучшее удобрение для цветов.

Впрочем, все эти достоинства меркнут рядом с главным - изысканной красотой индийской шелковой кисеи, флорентийской парчи, лионского бархата и прочих драгоценных тканей, которые еще за два века до Рождества Христова с огромным риском и трудами стали возить на мулах, верблюдах, лошадях по Великому шелковому пути. Есть основания полагать, что одна из его ветвей проходила через нынешние Кавминводы. Так что мы вправе вообразить, как пару тысяч лет назад на том самом месте, где ныне находится Георгиевский племзавод по шелководству, остановился караван. Опустились на колени дромадеры. Утомленные погонщики сняли с них торбы с бесценным товаром, выставили дозорных и задремали, представляя огромный город, под стать Риму, где все мужчины и женщины щеголяют в прекрасных шелковых тогах и туниках...

Увы, сегодня мы так же далеки от осуществления этой мечты, как и две тысячи лет назад. За последнее десятилетие производство грены на единственном в России заводе сократилось с полутора тонн до 40 килограммов. Снаружи на здание без слез не глянешь: в половине окон вместо стекол – куски фанеры, картонки. Карнизы черны от грязи и копоти. Одиноко висит под коньком крыши кусок водосточной трубы - остальное сгнило и обвалилось. Внутри, даже в обитаемой части здания, где на двухъярусных деревянных "кроватках" еще выращивают суперэлитных и элитных гусениц, а в холодильниках хранят драгоценную грену, потолки обвалились, обнажив деревянную дранку. Как же процветавшее предприятие дошло до такого бедственного состояния?

Бывший директор завода А. Логачев, с которым мне удалось перемолвиться, развал предприятия прямо связывает с развалом Советского Союза. Началась война, и шелкомотальный комбинат в Бендерах, куда георгиевцы всю жизнь сдавали коконы, разгромили. Нарушились связи со Средней Азией, Закавказьем. Да и в России народ обнищал, не до шелка стало. А когда нет спроса...

О. Анисимова назвала и другую, не менее важную причину. По "закону подлости" именно на период безвластия и невиданного экономического обвала в России пришлась пора старения плантаций шелковицы. А без надежной кормовой базы разводить тутового шелкопряда в прежних объемах немыслимо.

От полного краха Георгиевский племзавод спасает его федеральный статус. Департамент животноводства Минсельхоза России подбрасывает денежку на то, чтобы сохранить генофонд четырех районированных на Северном Кавказе пород тутового шелкопряда: Б-1, Б-2, К-1 и К-2. Но не более. Департамент растениеводства начал было финансировать раскорчевку старых плантаций в шелкосовхозе, да быстро выдохся.

И все-таки шанс восстановить шелководство на Юге России пока есть. Хотя здание племзавода нуждается в капитальном ремонте, почти все оборудование, включая дорогостоящие холодильники, удалось уберечь от прихватизации. Появись завтра серьезный инвестор и рынки сбыта – уже через год производство грены можно было бы увеличить до 700 килограммов. Посади сейчас плантации шелковицы – через пять лет получишь приличный урожай листьев и затем полвека не будешь знать горя с кормежкой для гусениц.

Я к тому веду, что хотя гренажный завод – федеральная собственность, неплохо было бы всем местным властным структурам проникнуться сознанием, что уникальное предприятие находится на территории Ставропольского края, что шелководство может стать нашей визитной карточкой. Да и населению недурно б вспомнить былое. Сколько в селах и станицах безработных, сколько подростков пытаются на каникулах зашибить копейку. А ведь в лесополосах шелковица еще встречается, греной и консультациями специалистов завод обеспечить готов. За полтора-два месяца семье вполне по силам заработать до шести тысяч рублей.

... В ярком свете настольной лампы не устаю любоваться прядью натурального шелка. Увидят ли эту красоту наши дети и внуки?