Мигранты: прогнать или принять?

Краевой закон о пресечении незаконной миграции еще не принят, но общественная реакция на него уже крайне противоречива.

Примерно такую же бурю эмоций вызвал принятый недавно аналогичный документ на Кубани. Страсти, дошедшие до обвинений в межнациональной неприязни, кипят там до сих пор. Несмотря на это ставропольские законодатели тверды в намерениях принять свой закон о пресечении незаконной миграции. Он может быть вынесен на заседание Госдумы края уже в первых числах июня. Об этом сообщил председатель ГДСК Ю. Гонтарь на открывшейся в минувшую среду в Ставропольском государственном аграрном университете научно-практической конференции "Современные миграционные процессы на Северном Кавказе: проблемы интеграции и повышения уровня толерантности".

Разумеется, развернувшаяся дискуссия ученых и политиков не могла не затронуть тему готовящегося закона. Причина спора – в двух принципиально разных подходах к оценке миграционных процессов. Один из них состоит в том, что массовая миграция осложняет социально-экономическую обстановку и способствует нарастанию конфликтности в обществе, следовательно, нуждается в ограничении и регулировании. Другой – что в условиях демографического спада в России и перед потенциальной угрозой со стороны наших перенаселенных соседей, например, того же Китая, миграция и прежде всего возвращение русских из бывших республик СССР – спасение нации от вымирания. Отсюда задача государства и общества – привлечь мигрантов, сделать все для их интеграции. И с этой точки зрения любые попытки установить кордоны для мигрантов – преступление против прав человека и против национальных интересов России.

Активная сторонница этой позиции – Л. Графова, журналистка, председатель исполкома "Форума переселенческих организаций". Она не первый раз на Ставрополье и, зная, по ее словам, проблемы края, она не может согласиться с принятием такого закона. Власти создают очередную страшилку, называя ничем не подтвержденные цифры (данные даже по краю действительно звучат самые противоречивые) незаконной миграции и апеллируя к интересам коренного населения и проблемам с перегруженной социальной инфраструктурой. Но если учесть естественную убыль населения, то "перегрузка" окажется не столь значительной. Это во-первых.

Во вторых, принимаемый закон не станет препятствием для незаконной миграции, поскольку правоохранительные органы не являются преградой для нее и сейчас. Напротив, именно через подкуп этих структур и идет проникновение незаконных мигрантов – речь о гражданах ныне суверенных государств СНГ и дальнего зарубежья - китайцах, афганцах, вьетнамцах. Лобируя подобные законы, та же милиция рассчитывает просто получить дополнительное финансирование из бюджета...

Любопытно, что такой подход во многом разделяют и ставропольские законодатели, о чем не преминул сказать Ю. Гонтарь. Тем не менее, и Ставрополье, и другие субъекты федерации Северного Кавказа настаивают на ограничений миграционных потоков уже на протяжении многих лет. Напомню, что за последние годы через "свои" законы прошли практически всех республики, края и области юга России. Они были отменены из-за несоответствия федеральному законодательству. Но на новом витке регионы снова вернулись к этой теме. Почему? В чем причина такой настойчивости? По мнению доктора политических наук, профессора Северо-Кавказской академии госслужбы Л. Хоперской, федеральному центру пора всерьез задуматься о том, что движет властями региона и вызывает такую реакцию. А вызывает ее резкая смена этнического состава населения, вызванная миграционными процессами. Это и резкая убыль русскоязычного населения, и параллельно нарастающие этнические миграционные потоки. Но проблема здесь не столько в отсутствии законодательства, позволяющего остановить миграционные процессы, запретительными мерами это сделать не удастся. Напротив, считают ученые, как раз-таки отсутствие механизма легализации миграции, а не ее запрета создает главную проблему – проблему подкупа власти и повышает степень конфликтности в обществе. Выход поэтому не в создании разного рода запретов, а в разработке механизмов приема и адаптации мигрантов, с одной стороны, и адаптации принимающегося общества к мигрантам – с другой. Одновременно на федеральном уровне необходимо срочно провести классификацию регионов по их миграционной емкости. Понятно, например, что на юге эта емкость уже превысила допустимые пределы, а значит, нуждается в регулировании.

Кстати, к этому апеллирует председатель ГДСК Ю. Гонтарь, объясняя необходимость принятия краевого закона. В отсутствие федеральных норм край вынужден взять на себя регулирование этих процессов. В этом вроде бы найдено понимание и с президентом В. Путиным, который рекомендует регионам держаться лишь в правовом поле России. Удастся ли краевым законодателям и соблюсти федеральный закон, и отстоять интересы региона, и не навредить и без того натерпевшимся мигрантам? Судя по всему, задача почти фантастическая. И по причине фрагментарности российского законодательства, а главное, его противоречивости, продиктованной, как уже говорилось, диаметральными противоположными подходами к решению миграционных проблем. Впрочем, вряд ли справедливо сегодня обозначать эту задачу лишь как сугубо региональную. Миграция, подчеркивают ученые, – это политический вызов всему государству. И от того, сможет ли оно ответить на него адекватно, зависит стабильность не только юга России, но и всей страны.