Подкидыша звали Мария

Раннее утро 29 июля 1872 года. Окраина г. Ставрополя, 3-я Форштадтская улица (ныне ул. Баумана). Солдатка Авдотья Зубкова, как всегда, выпуская в 5 часов свинью на выгон, услышала крик младенца. Подойдя к соседскому дому отставного рядового Михаила Коршунова, откуда раздавался детский плач, она увидела, что на завалинке, под окнами, лежит сверток. Авдотья принялась стучать в ворота. На стук вышла жена Коршунова Марина, узнав, в чем дело, взяла необычный сверток, и женщины охая пошли в дом. Развязав свою ношу, они увидели младенца, завернутого в кусок ситца с большими красными цветами и в одеяльце на вате. Вместе с младенцем был небольшой узелок, в нем – три белые детские рубашечки, старый бязевый платочек и записка следующего содержания: "Милостивый государь, прими младенца. Звать Мария".

Узнав о случившемся, в дом Коршуновых сбежались соседи - отставные унтер-офицеры Николай Иванов и Поликарп Максимов, рядовой Федосий Алтунин, жена рядового Федосья Стрельченкова. Женщины, эмоционально обсуждая происшедшее, стали перебирать, чей это может быть младенец, и пришли к выводу, что в своем окружении никого из вдов или девиц беременными не замечали. Их пересуды прервал Михаил Коршунов, который потребовал запеленать ребенка и отнес в управу 4-й части Ставрополя. Тут за дело взялся помощник пристава В. Зорин, знавший, как действовать в подобной ситуации – он доставил девочку в Приказ общественного призрения, где она была принята в детское отделение и 31 июля зачислена в число призреваемых.

Приказы общественного призрения. Были в прошлом России такие организации для оказания помощи нуждающимся. С созданием их в 1775 году в стране окончательно сформировалась система институтов государственного организованного призрения.

Слово "призрение" редко употребимо в наше время. В словаре русского языка С. И. Ожегова: призреть – дать кому-нибудь приют и пропитание.

В июле 1804 г. был образован Кавказский приказ общественного призрения, который находился в Георгиевске. В октябре того же года все областные присутственные места, в том числе и Приказ, были переведены в г. Ставрополь, а с 1847 г. он стал именоваться Ставропольским в связи с тем, что Кавказскую область переименовали в Ставропольскую губернию.

В Ставрополе Приказ поначалу размещался в шефском доме крепости, позднее на улице Европейской (ныне ул. К. Хетагурова) в двухэтажном здании, к которому примыкала часть Воронцовского сада (ныне парк Центральный).

Приказ общественного призрения был в ведении МВД и включал присутствие, возглавляемое губернатором, и канцелярию. В состав присутствия входили предводитель дворянства Кавказской (Ставропольской) губернии, городской голова, инспектор врачебной управы, непременный член и особый заседатель. Приказ осуществлял надзор за школами, сиротскими, работными и смирительными домами, госпиталями, больницами, богадельнями.

При открытии Кавказского приказа общественного призрения государством ему выделен капитал в размере 15 тыс. рублей. В результате же умелых финансовых операций он постоянно пополнялся и на момент закрытия в 1913 г. дорос до 279.127,67 рубля.

Благодаря пополнению капитала с 1833 г. Приказ имел возможность выдавать пособия и открыть благотворительные заведения: богадельню с детским отделением и больницу с отделением для душевнобольных.

Особое внимание уделялось вопросу призрения детей. Недаром одним из первых документов, связанных с организацией в Кавказской губернии органа призрения, было письмо от 17 августа 1803 г. главного попечителя над воспитательными домами в Москве к Кавказскому гражданскому губернатору с просьбой предоставить подробные сведения о домах для воспитания незаконнорожденных и подкинутых младенцев. Тогда таких сведений в губернии не имелось. Но за время существования института общественного призрения на Ставрополье был приобретен положительный опыт, переданный в 1913 г. земским учреждениям.

В докладе "О желательной постановке призрения детей", сделанном на Ставропольском общегубернском съезде по общественному призрению в 1915 г., говорилось о том, что на попечение общества в губернии принимаются все покинутые кем-либо дети. Отмечалось: "Прежде всего необходимо озаботиться попечением детей малолетних, в возрасте до года, хотя Ставропольская губерния мало знакома с таким явлением, как беспризорные в таком возрасте (исключение составляют дети-подкидыши)". В докладе ставился вопрос об искоренении "бесчеловечного способа подкидывания детей, когда дитя поступает в приют наполовину замерзшим и нежизнеспособным. Должен быть открыт свободный принос внебрачных детей в приюты матерями, причем было бы крайне желательно, чтобы мать оставалась в приюте кормилицей своего ребенка и другого, если это потребуется, за установленную для всех кормилиц плату".

В деле усыновления брошенных детей в уездах Ставропольской губернии предлагалось обращаться к содействию известных лиц: землевладельцев, земских врачей, священников, народных учителей и прочее.

Каждая уездная управа вела список семей, желающих взять детей на воспитание, и определяла, насколько та или иная семья пригодна для этого. И важно, что земская организация, отдавшая ребенка на воспитание, не устранялась от наблюдения за содержанием призреваемого.

Опыт, накопленный в прошлые времена, мог бы пригодиться и сегодня, когда вопрос о детской беспризорности стоит так остро.

В государственном архиве Ставропольского края существует фонд Ставропольского приказа общественного призрения за 1804-1913 гг. В нем хранятся документы об организации, рапорты Главного попечителя над воспитательными домами, журналы заседаний Приказа и отчеты о его деятельности, состоянии больниц и богоугодных заведений. Имеются дела об определении подкидышей, сирот, престарелых и одиноких в дома призрения. Среди них и дело "О зачислении в число призреваемых подкинутого к дому отставного рядового Михаила Коршунова младенца женского пола Марии".

Какова же дальнейшая судьба девочки Марии? мы остановились на том, что она была определена в число призреваемых.

В Ставропольском городском полицейском управлении было заведено дело о подкинутом младенце, и помощник пристава 4-й части города В. Зорин с новым рвением взялся за расследование. Поскольку на младенце был обнаружен крестик, в Кавказскую духовную консисторию направили письмо с просьбой навести справки по метрическим книгам городских церквей о крещении незаконнорожденной девочки, нареченной Марией. Из консистории пришел ответ, что в Андреевской церкви г. Ставрополя семнадцатого июля была крещена девочка, матерью которой является солдатка Татьяна Николаевна Неклюдова. С помощью крестных девочки рядового Павла Лебеды и Ирины Мироновой удалось установить хозяйку, у которой проживала Татьяна Неклюдова. Ею оказалась солдатская вдова Марфа Звягина, жившая на Форштадте. Она рассказала, что Татьяна попросилась к ней на квартиру, будучи беременной, и на другой день родила. После крещения младенца объявила, что собирается наняться к кому-нибудь в услужение, ушла и больше не возвращалась.

Между тем девочка была отдана "на прокормление грудью солдатке Стефаниде Ковалевой с платою по 5 руб. в месяц".

В марте 1876 г. Марию взяли на воспитание Коршуновы, которым она была подкинута, но в октябре того же года Марина Коршунова вернула 4-летнюю Марию в Приказ, сославшись на болезнь мужа, который не может заработать достаточно средств на содержание ребенка.

Вскоре Мария попадает в семью титулярного советника Александра Бехтерева и его жены Анисьи, проживавших на 2-й Станичной улице (ныне Станичная) в собственном доме. Александр Бехтерев, кстати, сам работал в Приказе и в сохранившемся формулярном списке о службе характеризуется положительно: за усердную службу и примерное поведение не раз награждался премиями и получил светло-бронзовую медаль на Андреевской ленте в память войны 1853-1856 гг. Это имело значение, так как характеристика будущих воспитателей обязательно представлялась в Приказ.

Мария, наконец, обрела семью.

В решении Приказа общественного призрения о передаче на воспитание пятилетней девочки Бехтеревым говорилось: "...чтобы они воспитывали и содержали эту девочку прилично, как родители ее. Обучали грамоте и рукоделию, приучали к труду и молитве, обращались с нею кротко и ласково и по совершеннолетию выдали бы ее в замужество".

Видно, приемные родители следовали этому напутствию: они дали ей образование. В документах женской гимназии им. Святой Александры есть сведения об участии Марии Бехтеревой в экзаменационных испытаниях за 1881-1882 гг.

История с подкидышем по имени Мария, как в нынешних мексиканских сериалах, имела счастливый конец. Сохранилось свидетельство из Ставропольского кафедрального собора: "Девица Мария... двенадцатого июля тысяча восемьсот девяносто первого года повенчана первым браком с коллежским регистратором Павлом Ивановым Зверковским".