В школе предстоит поменять все, даже мебель...

Конкурс "Учитель года Ставрополья" – мероприятие торжественное, красивое. Готовится он силами многих людей, помнится долго. Но вот отзвучали фанфары, вручены главные и не главные призы, конкурсанты разъехались по домам...

Время подводить и другие итоги. Поразмышлять об уроках, которые позволил извлечь "Учитель года Ставрополья-2002" (десятый по счету), мы попросили члена Большого жюри, в прошлом победителя конкурса 1991 года, известного в крае педагога Александра Калкаева, директора невинномысской гимназии N 10 "ЛИК".

– Александр Андреевич, согласны ли вы с мнением, что "Учитель года Ставрополья" – это срез состояния образования края?

– Я сказал бы, один из срезов. Мы видим тех, кто захотел показать себя, свои успехи и достижения. Но за пределами конкурса есть еще много других достойных педагогов.

– Хорошо, как вам этот "один из срезов"? Все же были представлены практически все города и районы Ставрополья...

– На мой взгляд, он продемонстрировал, что идеи развивающего обучения, которые в соответствии с новым концептуальным подходом к модернизации образования должны стать главенствующими в школе, пока приживаются с трудом. В основном на конкурс приехали учителя, владеющие старыми, традиционными методиками, и даже когда нам предлагался урок развивающего обучения, он чаще всего таковым не являлся.

Идея развивающего обучения – в развитии личности ребенка, его умения увидеть и осмыслить проблему. Но этим пока не владеют в должной мере не только ученики, но и учителя. Вот пример с конкурса. На уроке истории учитель задает вопрос: почему был убит террористами Александр II, царь-реформатор, царь-освободитель? Дети говорят об исторической обстановке, об особенностях эпохи. Говорят верно, но в русле простой причинно-следственной связи. Вне их внимания остается главный вопрос, главная проблема: цена реформ в России, отношение общества к реформам и реформаторам. Если хотите, отношение к центризму в нашей стране. Здесь длинный ряд – и Столыпин, и Керенский, и Горбачев... Класс конкурсанту достался сильный, возможно, к такому разговору готовый, но учитель этого не учел. Примерно то же я видел и на уроках литературы. Развивающее обучение декларируется, но не осуществляется.

– А причины?

– Одна из них – состав жюри районных и городских этапов конкурса. К чести краевого жюри, в нем было много ученых, владеющих современными педагогическими идеями, аналитиков. Не то на местах. Там учитель, работающий в нетрадиционном русле, часто проигрывает, поскольку его некому оценить. В жюри сидят завучи школ, методисты методкабинетов. Они считают методические приемы: этот был, этот был... Так осуществляется отбор.

Первое, что, мне кажется, нужно сделать сейчас, – это взяться за обучение экспертных комиссий и жюри районного и городского уровня конкурса. Необходим ряд семинаров для них на базе СКИПКРО. Ведь проводит же институт обучающие семинары для конкурсантов, и это ощутимая помощь.

– Вы сказали, что за рамками конкурса остаются многие достойные педагоги, которые в нем не участвуют вообще. Почему?

– Хороший вопрос. Я был участником "Учителя года Ставрополья" в 1991-м. Средний возраст конкурсантов был сорок лет, то есть 17-18 лет стажа. Это период наиболее плодотворный: ты уже осознаешь и свои возможности, и свои ограничения, а к работе подходишь с вопросом: зачем я делаю то или другое. Я сказал бы, что это возраст философского подхода к профессии. Но, чтобы такого зрелого человека привлечь к участию в конкурсе сегодня (тогда ведь, в начале девяностых, учителя были одной из наиболее общественно-активных аудиторий), нужно с ним много работать.

Гораздо проще "обязаловка" – каждой школе города и района выставить по участнику на соответствующий этап – а кто не выставил, пеняйте на себя. Говорю не понаслышке, а как директор городской гимназии, который эти разнарядки получает, как и все остальные.

В результате – кто выходит на конкурс? Кого директору легче уговорить, то есть молодая учительница – пять, ну восемь лет стажа... Бывает, и три года. Она мобильна, лучше переносит стрессы, ей пока особо нечего терять в случае провала...

А пускай бы не по разнарядке, не от каждого учебного заведения в районе и не отсматривать, сидя в жюри, всех, кто пришел, а привлекать лучших, думать, чем их заинтересовать.

Кстати, на всероссийском этапе в Москве участники, как правило, в среднем старше, чем на нашем краевом конкурсе.

– О заинтересованности в участии. А личностный, карьерный рост? Ведь он происходит со многими... Чем не стимул?

– Для победителей это в основном так. Хотя и у них бывают потом психологические трудности. Например, всегда ли рад директор школы иметь рядом с собой человека, который осознал свою ценность, начал смелее высказывать мнение и т.д.? А еще в коллективах бывают зависть, неприятие чужих успехов – разное. Но победители – это одно.

А проигравшие? Они больше зависят от того, как отнесутся к ним в их школе, в отделе образования. Если поддержат, то человек, проанализировав неудачу на конкурсе, способен сделать важный шаг в своем развитии. Если же начнут "тюкать", то впору бежать. И эту ситуацию опять же молодому учителю проще пережить.

Так что проблема привлечения людей к участию в конкурсе, улучшения качественного состава конкурсантов – очень серьезная и многогранная.

– Первая половина девяностых годов была бумом новаций в жизни и в образовании. Возможно, поэтому конкурсы "Учитель года" на всех этапах выдвигали ярких, неординарных людей. Что может вернуть эту атмосферу – выдвижение новых идей или прорастание того, что только закладывается сегодня – развивающего обучения, к примеру?

– И то, и другое. Сегодняшние идеи будут реализованы только, когда появится системность. В том же развивающем обучении. Нужно переучивать всех учителей, менять в школе все, разве что одну мебель оставить. А может, и ее поменять.

Это долгий процесс, а управленцам хочется побыстрее – вот и выдаем на конкурсах желаемое за действительное...

По теме:

• Конкурс завершен

• Пеликан прилетел в десятый раз

• Учитель года