Грязная, ставшая Розой Люксембург

Пока не установлено, кто из простых смертных в Ставрополе был в числе первых поселенцев улицы Розы Люксембург. Известно только, что сперва она называлась Грязной. Еще до ее формирования к юго-востоку от Старого города, как первоначально именовалась верхняя часть Ставрополя, на небольшом всхолмленном плато образовалось русское кладбище. С ростом населения оно расширялось и в итоге полностью захватило квартал между нынешними, тогда еще не существовавшими, улицами Спартака, Геннадия Голенева, а также средней частью улицы Комсомольской. Улицу Грязную переименовали в Кладбищенскую.

Ее северный конец открывался усадьбой именитого купца Никиты Михайловича Плотникова, занимавшей пространство от современного проспекта Карла Маркса до улицы Орджоникидзе (прежде улицы Николаевская и Михайловская). В 1847 году на юго-восточном углу своего земельного надела он поставил двухэтажный дом с бельведером. Нижний этаж его с северной стороны предназначался для размещения магазинов. Как свидетельствует краевед Г. Беликов, "к дому первоначально примыкала каменная галерея, мешающая устройству тротуара, что в конце концов заставило Плотникова ее разобрать. Все остальные помещения были отданы под Кавказскую мужскую гимназию сроком на двадцать лет".

Впоследствии назначение этого здания несколько раз менялось. При новом строе его превратили в коммунальные квартиры. В двух из них на первом этаже, состоявших из одной и двух, что называется, клетушек без удобств с общим коридором и такой же кухней, после войны мне довелось бывать у своих знакомых – комсомольских работников Любы Голениной и Любы Абрамовой.

После того как известный купец Федор Григорьевич Стасенков возвел над прахом своих родителей церковь во имя св. великомученицы Варвары, улицу и кладбище в народе окрестили Варваринскими.

В конце XVIII века в город из Австрии приехал пивовар Антон Иосифович Груби. К северу от уже закрытого к тому времени кладбища, на одной линии с усадьбой Плотникова, он основал сохранившийся до наших дней пивоваренный завод. В пятидесятые годы минувшего столетия в трех небольших комнатах на втором этаже его административного здания размещался техотдел краевого управления пищевой промышленности совнархоза, которым руководил Иван Михайлович Пастухов. Я тогда работала редактором в Центральном бюро технической информации совета народного хозяйства. По долгу службы приходилось бывать в этом отделе. Директором предприятия была эффектная, энергичная Раиса Летуновская. На всех производственных участках царили чистота, порядок.

– При заводе имелась отличная столовая, – вспоминает бывший главный технолог управления маслобойной промышленности края Н. Баканова. – Поваром здесь работал новомарьевский казак, в прошлом личный повар легендарного генерала Л. Доватора – высокий, худощавый, добродушный мужчина. К сожалению, фамилию его не помню. Ох, и пирожки у него были – пышные, румяные, с тыквой, картофелем, капустой!..

Через несколько лет после строительства пивзавода, а точнее в 1913 году, на юго-западном углу Николаевского проспекта и улицы Варваринской, как раз напротив бывшей Кавказской гимназии, популярный в городе и губернии книгоиздатель Тимофеев соорудил великолепное здание типографии с зеркальными окнами во всю стену, снаружи облицованное глазурованной зеленой плиткой. Его угловую часть венчал огромный шар со шпилем.

При советской власти здание экспроприировали. В него свезли все оборудование из имевшихся в городе прежде частных типографий. На фасаде укрепили вывеску "Ставропольская государственная типография "Пролетарий". Там печаталась предшественница "Ставрополки" – газета "Власть Советов".

Заведовал типографией коммунист Михаил Леонтьевич Яковенко. При ней была открыта школа фабрично-заводского ученичества для подростков, где осваивали профессии полиграфистов в основном дети собственных рабочих. Среди них был и будущий председатель краевого комитета по радиовещанию Иван Лукьянов, перенявший специальность наборщика у своего отца.

Во время оккупации типографией пользовались иноземцы: печатали в ней листовки, всевозможные приказы, воззвания к населению. Все это вывешивали в застекленных витринах на фасаде здания.

В один из сентябрьских вечеров 1942 года над ним покружил наш самолет и сбросил бомбу, которая в саму постройку не попала. Угодила она в стоявшую неподалеку трансформаторную будку.

Перед отступлением немцы типографию взорвали. Причем повредили ее до такой степени, что ее уже нельзя было восстановить...

Еще один объект. Незадолго до Октябрьской революции к югу от Варваринского кладбища на огромном пустыре закончилось строительство третьей женской гимназии (ныне школа N3). Сложенное из полированного кремнистого известняка, это здание, несмотря на солидный возраст, потемневшие от времени и испорченные осколками авиабомб стены, и сейчас своими формами обращает на себя внимание. Школа, кстати, была своего рода культурным центром молодежи.

По воспоминаниям ее тогдашней ученицы Риммы Порфирьевны Минько, в период НЭПа, кроме обычных классов, здесь имелись и так называемые договорные группы – для детей состоятельных людей. В них занятия велись на платной основе. Полученные от этого деньги шли на содержание учеников из бедных семей, поступая на специальный счет в банке. Председателем родительского комитета школы был отец Р. Минько, известный в городе юрист. С ним богатые родители выясняли, сколько требуется денег на приобретение одежды, обуви, на завтраки и обеды для детей малоимущих. Кроме того, по заявкам комитета они заказывали для подопечных праздничные наряды к вечерам по случаю окончания учебного года. Скажем, владелец обувного магазина Ованесян, живший на улице Первой Станичной, сшил всем девочкам лаковые туфли. Другие, как теперь говорят, спонсоры изготовили красивые платья.

Помимо выпускных, устраивали всякого рода другие вечера. Например, литературные. По такому поводу в каком-нибудь из классов оборудовали буфет с бесплатными угощениями для малоимущих. Благотворители в него поставляли всевозможные лакомства. Хозяин кондитерской "Флора" Зарифьянц, чьи цехи располагались на улице Михайловской, как правило, привозил различные пирожные, козинаки, рогалики с орехами. Другие родители, по возможности, готовили для ребят сладкие пироги. А кто-то, случалось, баловал и жареной индейкой.

В тридцатые годы храм св. великомученицы Варвары разрушили, ограду разобрали. Кладбище превратилось в место отдыха учащихся на переменах.

– Мальчишки носились по могилам, лазали по склепам, а мы, девчонки, любили погреться на солнышке на возвышении, где раньше была церковь, – поведала мне жительница Ставрополя Т. Бережная. - Бывало, уборщица станет на порожки школы и звонит до тех пор, пока нас на урок не соберет...

Сейчас на улице Розы Люксембург все меньше остается стареньких жилых одноэтажек. С их исчезновением стирается и память о минувшем. Не будь сегодня многоквартирного двора под N12, разве вспомнила бы я лишний раз свои студенческие годы! Когда мимо него прохожу, обязательно приостановлюсь и загляну в открытую калитку. После оккупации в глубине этого двора в одной из нескольких лачужек поселилась с бабушкой, тетей и младшей сестрой моя сначала одноклассница, потом однокурсница, староста нашей группы Галя Ветошкина. Несмотря на голодное военное время, ее тетя, Антонина Ивановна, воспитывавшая детей своей отошедшей в мир иной сестры, вздумала отметить день рождения старшей племянницы. Галя пригласила к себе домой нескольких своих самых близких подруг по учебе, в том числе и меня. Нетрудно представить, какие "яства" могли тогда украсить праздничный стол. И все-таки, поскольку глава семьи работала в столовой мясокомбината, то имела возможность положить на тарелку каждой гостьи кусочек изделия из субпродуктов и немного овощей – такая возможность была далеко не у каждого из нас...