Хотим лучше торговать?Надо прежде много знать...

Все реформенные годы в нашей стране происходила либерализация внешнеэкономической деятельности. Причем темпами, которых не знало ни одно государство, выбравшее путь рыночных преобразований. Так, за последние пять лет внешнеторговый оборот России достигал в среднем до 49 процентов ВВП, что на 6 пунктов выше среднемировой величины внешнеторговой квоты. По уровню последней мы опережаем Германию, Италию, Великобританию и некоторые другие страны. В российском экспорте к 1996 году были практически полностью ликвидированы квоты и лицензии, экспортный тариф, субсидирование экспортных поставок, все предприятия (независимо от формы собственности) имеют право заниматься внешнеэкономической деятельностью... И понятно, что каждый регион страны вносил и вносит свою долю во внешнеторговый оборот.

Что происходило в эти годы во внешнеторговом обороте Ставропольского края, что мы еще можем сделать для того, чтобы бюджет его пополнялся не только рублями, но и полновесной валютой? Об этом обозреватель "СП" беседует с руководителем представительства в Ставропольском крае управления уполномоченного Минэкономразвития России по Северо-Кавказскому региону Р. Редькиной.

– Раиса Егоровна, понятно, что наш сельскохозяйственный край никогда не составлял большую долю во внешнеторговом обороте страны. Но что с ним, этим оборотом, происходило в годы реформ?

– Если производство продукции сельского хозяйства и промышленности за годы реформирования экономики снизилось почти наполовину, а объем капитальных вложений составлял лишь 30 процентов от уровня 1990 года, то, естественно, снижалась и доля края во внешнеторговом обороте России. На 44 процента по сравнению, например, с 1995 годом. Однако замечу, что положительное торговое сальдо (когда объем экспорта превышает объем импорта.-С.Т.) во внешнеторговом обороте сохранялось в течение всех этих лет, за исключением, правда, "дефолтного" 1998 года.

Основными партнерами являлись страны дальнего зарубежья, на долю которых приходилось около 80 процентов внешнеторгового оборота, а в структуре экспорта доля сырьевых ресурсов и материалов, продовольствия и производственного сырья составляла до 90 процентов, доля же продукции машиностроения – лишь 3-7 процентов. Если назвать валютоемкие товары экспорта нашего края, то это, конечно же, нефть, минеральные удобрения, полиэтилен.

– Топливно-сырьевая специализация на внешнем рынке присуща не только нашему краю, но и России в целом. Так что, как говорится, тут нас упрекать не за что...

– Дело не в упреках, а в том, что такая специализация привела и страну, и край к нестабильному положению на внешнем рынке, цены на котором подвержены резким колебаниям и нередко зависят от трудно прогнозируемых факторов. Возьмите хотя бы сегодняшнюю ситуацию с ценами на нефть и как это сказывается на финансовом состоянии страны. И эти колебания заставляли экспортеров удерживать оборот на том, что за меньшую цену поставлялось большее количество продукции. Посмотрим на тот же 1998 год. Тогда краевые экспортеры за каждую тонну нефти получали на 42 доллара США меньше, чем в 1997 году. В результате валютные поступления в крае сократились на 31,3 процента, а физические объемы поставок увеличились на 6,8 процента. Цены же на азотные и калийные удобрения снизились в 1,7 раза по сравнению с предыдущим годом, а поставки увеличились в полтора раза.

– Однако в те же годы у нас в крае в структуре экспорта появились пшеница, шерсть, семена подсолнечника и рапса, чего раньше не было или было незначительно...

– Действительно, это оказало положительное влияние на экономику региона. Рынок пшеницы устойчиво сложился со странами СНГ: от общего ее экспорта – 86,5 процента. Нашу пшеницу покупают Азербайджан, Грузия, Беларусь, Украина. Однако, с моей точки зрения, в этой сфере медленно идет становление рыночных механизмов, причем не только в Ставропольском крае, но и в России. Не создана система биржевой и фьючерсной торговли с необходимыми элементами финансово-кредитного обеспечения и страхования сделок. Неплатеже-способный спрос в сочетании с явно завышенными ценами на внутреннем рынке делает ставропольское зерно неконкурентоспособным на внешнем.

А вот среди покупателей нашей шерсти, подсолнечника и рапса до 90 процентов составляют страны дальнего зарубежья. Экспорт подсолнечника из России, например, настолько выгоден, что в Турции и Испании построены специальные заводы и линии по его переработке. Дело в том, что средняя экспортная цена одной тонны семян российского подсолнечника значительно ниже, чем у других стран.

Экспортный рынок рапса стал формироваться в крае с 1996 года, а начало производства его семян для пищевого масла было положено в 1990 году. Но на этом рынке значительных успехов мы не добились, так как экспортная цена ставропольского рапса была низкой, и причин тут несколько. Во-первых, у наших производителей семян рапса оказалось недостаточно времени на то, чтобы научиться выращивать высокоурожайные, отличающиеся высоким содержанием масла семена, а также для, так сказать, охвата ситуации, процессов и условий на внешнем рынке масличных культур.

– С начала реформ складывалась плохая, просто хуже некуда, ситуация и со сбытом ставропольской шерсти, что вызвало сокращение поголовья овец, другие негативные процессы в отрасли, бывшей маркой региона. Но затем вроде мы нашли путь на внешний рынок, где-то в середине 90-х...

– Действительно, наибольший объем экспорта шерсти пришелся на 1995 год и составил 19,2 тыс. тонн. 80 процентов ее шло в Болгарию, Германию, Венгрию, Польшу, Испанию. Но и этот рынок для нас оказался крайне неустойчивым, в том числе из-за резкого колебания цен, которые диктовала Австралия – основной мировой производитель и поставщик этого вида продукции на рынок.

– Из ваших примеров остается сделать вывод, что край хотя и выходит в "большой торговый свет" с новыми для себя видами экспортной продукции, но пока это лишь попытки заявить о себе – о большой выгоде речь не идет. А с импортом что происходило в эти же времена?

– Структура его за годы реформ как раз существенных изменений не претерпела: машины, оборудование, транспортные средства преобладали и составляли до 50 процентов краевого импорта. Другую половину составляют продовольствие и сельскохозяйственное сырье. Торговыми партнерами были Германия, Испания, Украина, Казахстан, Италия, Азербайджан. В последние годы произошел крен в сторону закупки продовольствия в странах ближнего зарубежья, тогда как в дальнем цены на аналогичные товары были гораздо ниже. Чем вызван такой крен в пользу соседей по СНГ, сказать не берусь. Понятно только, что экономической, финансовой необходимости не было: зачем покупать дороже, если можно дешевле? А ведь по многим группам товаров такая политика продолжается и сейчас, что не может не сказываться на внутренних ценах в регионе. Я считаю, что ее необходимо срочно изменить, исходя именно из соблюдения экономических интересов хозяйствующих субъектов и населения края.

– Изменить... Похоже, надо прежде всего провести серьезный анализ истинного положения дел на этом направлении. Ведь мы с вами, например, не можем в краткой беседе осветить все нюансы такого тонкого дела, как внешняя торговля. Да и цели такой не ставили, дали только наметки, позволяющие, однако, сделать выводы. Но можно ли все-таки увеличить внешнеторговый оборот, пополнять казну в том числе и полновесной валютой?

– Думаю, это возможно. Краю необходим реальный, программный и контролируемый документ по развитию внешнеэкономической деятельности, который должен входить составной частью в концепцию социально-экономического развития региона. По моему мнению, его главная цель – сформировать политические, экономические и информационные условия для бизнеса, которые позволят предприятиям осуществлять внешнеэкономическую деятельность таким образом, чтобы обеспечить прирост валютных поступлений в краевой бюджет и на развитие основных и оборотных средств хозяйствующих субъектов. А для этого основная ноша должна лечь на правительство края, оно тут должно выступить как бы одно в трех лицах – организатора, участника и менеджера внешнеэкономической деятельности.

– Давайте "приоткроем" каждое из этих лиц. Правительство как организатор ВЭД – какова тут его роль?

– Прежде всего – изменение структуры экономики края, ориентируемой на производство конкурентоспособной продукции как в стране, так и за рубежом. Сегодня становится все более очевидно,что без создания экономического механизма, автоматически ориентирующего предприятие на выпуск качественной продукции, добиться стабильных положительных результатов невозможно. Проблема конкурентоспособности российского ( и краевого) товара на внутреннем и мировом рынке становится проблемой национальной безопасности. Не может так продолжаться, что за 10 лет реформ доля в краевом экспорте сырьевых ресурсов и материалов, продовольствия и продовольственного сырья составляет до 90 процентов, а доля машиностроения – 3-7...

Или взять другое: создание инфраструктуры ВЭД. В крае неэффективно функционируют или совершенно отсутствуют рыночные институты, повышающие деловую инициативу и предприимчивость малого и среднего бизнеса, которые сейчас закономерно выдвигаются на передний план и влияют на развитие собственной экономики края. Подавляющее большинство предпринимателей не имеет специальных знаний и опыта работы на внешнем рынке. Все это приводит к серьезным экономическим потерям при осуществлении ими внешнеэкономической деятельности. Как показала экспертиза, условия почти всех контрактов, заключаемых с иностранными партнерами, ущербны для российской стороны, не защищают ее интересы и являются во многих случаях причинами валютных потерь при экспортных, импортных и бартерных сделках. Только за последние четыре года экспортерами края недополучено около ста миллионов долларов США. Это, понятно, ущемляет его экономические интересы. Потому лизинговые, консалтинговые, страховые, инвестиционные, экспедиторские и другие краевые компании, в том числе и с государственной формой собственности, товарные, валютные, фондовые биржи и так далее могли бы стать движущей силой развития внешнеэкономической деятельности Ставрополья.

Несомненно, что надо серьезно заняться подготовкой и переподготовкой кадров для ВЭД. Ведь на большинстве предприятий сохранены старые формы и методы управления, руководители отдают предпочтение решению текущих проблем в ущерб стратегическим вопросам развития. Предприятия практически не берут студентов на практику, не вкладывают деньги в обучение специалистов, а ждут "готовых". А кто же и как их тогда готовит?

– Хорошо, а правительство – участник ВЭД? Оно что, само должно торговать и брать риски на бюджет?

– Нет, конечно. В этой своей ипостаси оно должно формировать действенные стимулы для инвестиций и развития экспорта/импорта. Это финансовые и налоговые льготы, кредиты, субсидии, страхование, гарантии, залоги, облигации, государственный заказ. Сюда же входит и финансирование приоритетных инвестиционных проектов, необходимых для развития экспортного потенциала края, накапливание финансовых ресурсов для приобретения современных технологий и передовой техники с целью уменьшения доли импорта готовой продукции.

– А что делать правительству в качестве менеджера ВЭД?

– Анализировать и контролировать структуру краевого экспорта и импорта...

– Да, задач перед ПСК мы с вами поставили массу. Между прочим, некоторые из них им уже сейчас выполняются: субсидирование проектов, борьба за качество продукции, поиск инвесторов и так далее...

– Важна не фрагментарность, а комплексность. Только тогда можно достичь желаемого результата. Потому и предлагаю всем вместе поработать над целевой программой и строго ее затем выполнять. Это дело не одного дня и года, но проблему решать придется все равно. Так почему бы не начать сейчас, чтобы быстрее закончить процесс цивилизованного, а главное, по-настоящему выгодного краю проникновения на внешний рынок?