Подвиг Героя России, командира авиационной эскадрильи, Ивана Нечаева

Раненая «птица»

Утром 8 августа 2008-го штурмовики Су-25 поднялись в воздух с военного аэродрома в Буденновске. Иван Нечаев хоть и принимал до этого участие в уничтожении бандформирований на территории Чечни («выкуривал» бомбами и ракетами боевиков из их «гнезд» в горах и лесах), но то, что довелось увидеть в Южной Осетии, его поразило.

- Весь Цхинвал горел, - вспоминает Нечаев. - Пушки грузинских танков, направленные в сторону жилых кварталов, взахлеб плевались пламенем. Зрелище жуткое, гнетущее. Шли мы на малых высотах, ниже облаков, поэтому все было как на ладони.

В первый день той операции 368-й авиационный полк (прежнее название авиационной группы) понес потери. Был подбит самолет подполковника Олега Теребунского. Катапультировавшись, он двое суток выбирался из огненного ада и выжил. Указом Президента РФ его наградили орденом Мужества. 9 августа погиб майор Владимир Едаменко и был сбит самолет командира - полковника Сергея Кобылаша. Эти летчики удостоены звания Героя России: Едаменко - посмертно, а Кобылашу удалось катапультироваться, из зоны боевых действий его эвакуировали вертолетом.

В полдень 11 августа капитан Нечаев (ведущий) вместе с майором Алексеем Гертером (ведомым) пришли парой в район выполнения боевой задачи. Они связались по рации с наземным авианаводчиком и, получив координаты противника, стали наносить ракетные удары по колонне грузинских агрессоров. Во время повторного захода Нечаев заметил резко поднимающийся от земли шлейф белого дыма (это был выстрел из ПЗРК - переносного зенитно-ракетного комплекса, имевшегося на вооружении у напавших на Цхинвал военных). «Ракета!» - пронеслось в голове у Нечаева, и сразу же его машину резко и сильно тряхнуло.

Я даже не успел сделать «кадушку», - рассказывает он. - Это такой противоракетный маневр. Не хватило времени. Понял, что подбит. Глянул на приборы. На мгновение мигнула красным пожарная лампа и тут же отключилась. По всей видимости, возникший огонь сбило воздушным потоком. Оба двигателя работали, но заметно снизилась их тяга...

Конечно, Иван тогда еще не знал, что произошло настоящее чудо - на самом деле двигатели оказались серьезно повреждены. А то, что они продолжали «жить» после мощнейшего удара, впоследствии, во время проведения экспертизы и «разбора полетов», немало удивило конструкторов из ОКБ Сухого. Но как снаряд мог повредить сразу оба двигателя? Анализируя произошедшее, Нечаев рисует на листке бумаги нехитрую схему:

- Заходя на повторную атаку, я, естественно, вошел в крен, то есть пилотировал машину крылом к земле. Вот ракета и «полоснула» по самолету. Тогда еще подумалось: как бы хвост не отвалился. Ведь пришлось бы прыгать, а делать этого не стоило, поскольку ясно осознавал: в воздухе, под парашютом, меня банально расстреляют.

Пилот аккуратно развернул штурмовик на север и взял курс на базу. За ним потянулся и ведомый, тем более что боевая задача была уже выполнена. Нечаев попросил Гертера посмотреть, какие повреждения получил его самолет. Напарник доложил по радио: «Вань, все плохо». А впереди - Кавказский хребет, который нужно было преодолеть во что бы то ни стало. С земли предлагали сесть на запасной аэродром или уж в случае чего катапультироваться, но старший «пары» твердо решил: «Домой!». И, вероятно, даже не на самолетной тяге, а на неимоверном усилии воли Иван Нечаев перелетел через горы и добрался до своего аэродрома. Перед посадкой пропустил вперед ведомого, четко осознавая, что, когда шасси его машины коснутся взлетной полосы, может произойти все что угодно - например, «сушка» просто развалится на части.

Первое, что ему захотелось сделать после посадки, - закурить. Кто-то дал сигарету. Отошел от самолета. Табачная палочка сгорела за пару затяжек. Потом пошел осматривать двигатели: это было впечатляюще.

Сплющенные, как свистки, - смеется он сейчас. - Да еще плоскости посечены осколками.

В тот день сослуживцы ему сказали, что у них создалось впечатление, будто его самолет в воздухе подхватили ангелы и благополучно донесли до базы. Ведь по всем теоретическим раскладам хвост машины должен был отвалиться еще на подлете к Кавказскому хребту.

О том, что случилось, Нечаев ничего не сказал жене Юлии. Она узнала об этом позже от других людей. А он... просто вечером пришел с работы.

Романтика волнующего неба

Иван родился в Ахтубинске Астраханской области в 1980 году. Отец его, Владимир Викторович, служил кадровым офицером в ВВС. После восьми классов средней школы мальчик поступил в Казанское суворовское военное училище. Шаг сделал обдуманно и самостоятельно. Отец выбор сына благословил, но предупредил, что будет нелегко. Мама же, Наталья Ивановна, настроилась категорически против, дескать рано еще «сапоги надевать». Однако Иван проявил характер и настоял на своем. Пока осваивал новый уклад, учеба медом явно не казалась: ранние подъемы, сложности «предметных» занятий и физических нагрузок. На мальчишечьи плечи разом навалилась взрослая жизнь. Но Нечаев не сломался, как это произошло с некоторыми однокурсниками. Выстоял. Одну из главных причин этого видит в том, что он с раннего детства мечтал быть похожим на отца, грезил об армейской службе. В 1997 году Иван стал курсантом Качинского высшего военного авиационного училища летчиков. Влекла романтика: супербыстрые, сверхзвуковые самолеты, небо, захватывающая высота. Хотелось чего-то такого - из ряда вон.

Без романтики действительно не обошлось, если не считать, что Качинское училище через год расформировали, а курсантов перевели в Армавирское летное, затем еще через пару лет курсанта Нечаева «передислоцировали» в Борисоглебское авиационное. А «защищаться» он приехал в Краснодар. Словом, реформа военного образования шла полным ходом уже в конце 90-х годов прошлого столетия.

Первый полет он запомнил навсегда. Это был учебно-тренировочный Л-39 «Альбатрос».

- Хоть и поднялся в воздух с инструктором, но испытал потрясающее восхищение, необыкновенную легкость и какое-то единение с бесконечным пространством, - делится ощущениями Иван. - Яркое солнце, ослепительной белизны облака, крошечные дома внизу. Красота! Волнение было неописуемым, ведь столько лет ждал этого момента, и наконец свершилось!

Настал и момент, когда Нечаев оказался один на один уже с боевым самолетом и «с глазу на глаз» с небом. Волнение, по его признанию, в первом самостоятельном вылете было еще большее. Но не страх, а именно волнение, оттого что теперь вся ответственность только на нем.

- И я понял, что здесь не должно быть спонтанных действий, все нужно продумывать на десять шагов вперед, иметь максимальное самообладание и холодный расчет, - говорит он. - Поддашься эмоциям - и все. Поэтому летчикам необходима готовность к любым нестандартным ситуациям и умение из них выйти. А еще я понял такую вещь: все, чему меня учили, - это не игрушечки, вложенные в меня знания имеют огромную силу. Шутка ли, управлять такой машиной!

«Ты у меня герой!»

Патриотизм, любовь к Родине, честь и долг офицера-летчика - не пустые слова для Ивана Владимировича и его сослуживцев. В эти понятия они вкладывают весь смысл своего существования.

- В Цхинвале гибли мирные жители, и меня это глубоко возмущало, ведь XXI век на дворе, а тут такое происходит! - сразу становится серьезным Нечаев. - Если я способен защитить и как-то спасти женщин, стариков и детей, то почему же мне не сделать этого?! О себе как-то мало думал. Да и не я один. Не соглашусь с тем, что главные моральные ценности российского народа девальвировались. Вспомним так называемые чеченские войны, когда в стране был настоящий развал, а наши военные в это время показывали примеры доблести и мужества. А сколько было среди них безусых пацанов! Считаю, что нормальный человек рождается на свет только для хорошего, для любви и созидания.

Нечаева часто приглашают к школьникам, и им летчик рассказывает об августовских событиях 2008-го. Он видит, как загораются глаза мальчишек и девчонок, когда они слышат о русских воздушных витязях. А как-то его пятилетняя дочурка Вероника, вернувшись из детского сада, с восхищением воскликнула: «Папа, так ты у меня герой!». А еще иногда Вероника нежно касается золотой отцовской звездочки и приговаривает: «Ой, она такая красивая!».

- Типичная женщина, - с теплой улыбкой замечает Нечаев. - Нравится ей блестящее.

«Типичная женщина» и близкие ему люди - это и есть его Родина, ради которой он готов на все и ради которой с двумя поврежденными двигателями перевалил через Кавказский хребет, выполнив боевую задачу. Чтобы просто вернуться домой.