Сергей Сутулов-Катеринич - прежде всего поэт

Сергей Сутулов-Катеринич, мне кажется, и сегодня еще не до конца поверил, что он прежде всего поэт. А уж потом редактор, журналист, чиновник... Это обратный отсчет. Если же придерживаться хронологии, то сначала он, выпускник Ставропольского педагогического института и Всесоюзного государственного института кинематографии, был кинодокументалистом и журналистом, затем редактором газеты «45-я параллель». После ее закрытия — чиновником городского и краевого масштаба (таковы изгибы судеб в переломное время) и вновь редактором «сорокапятки», только уже интернет-издания... Это видимая сторона биографии. И, как у айсберга, она не столь велика, хотя и интересна.

Стихи он пописывал и в юности, и в уже зрелом возрасте в период начальной эйфорической стадии перехода общества в новую формацию. Только с разной интенсивностью. И стихи разные. Но всегда отличающиеся от общепринятых, тиражируемых в книгах и журналах, отчего и не выносил свои на суд, опасаясь: не поймут, а то и осудят огульно... Разве что в своей первой «сорокапятке» в девяностые рискнул поставить подборку.

Почему? Да стихи у него такие. Никак не вписывались в социалистический формат (словно не было в родной литературе звонкоголосых и непонятных чародеев слово-музыки, вспомним того же Велимира Хлебникова). И в девяностые их время тоже еще не пришло. А первая книжка «Дождь в январе» вышла в 1999 году. Затем были «Азбука морзе», «Русский рефрен» и совсем недавно - «Полная невероять» (тут уж Сергей осмелел раскрыться и в названии!). Ныне он член Союза российских писателей. И известный далеко за пределами края человек. Парадоксально, но стать известным да еще признанным на родине нередко гораздо сложнее, чем в мире, такова специфика. Сутулова-Катеринича более знают как редактора интернет-издания, которое границ не ведает. Но эта должность постепенно оттесняется недолжностным понятием «поэт».

А теперь, как и положено по канонам, вернусь к началу: объясню, отчего это я от печки плясать начал. С высшей справедливости. Да оттого, что воздается нам независимо от ранга, в конечном итоге по трудам да таланту все же, а не по страстному желанию чего-то урвать и куда-то залезть... И не столь важно, рано это происходит или поздно...

Профессионалы на оценки скупы. Оттого эти оценки и дороги. Две премии имени Германа Лопатина в багаже Сергея еще со времен журналистских. Но для статистики учтем. После появления «сорокапятки» в Интернете он становится лауреатом национальной премии «Золотое перо России-2007». В 2008 году — лауреатом премии петербургского журнала «Зинзивер». И вот в 2010 — Международной литературной премии имени Петра Вегина (Лос-Анджелес) и международной же литературной премии «Серебряный стрелец».

Признаться, я перечисляю эти регалии исключительно для тщеславных молодых авторов или же для читателей, внимающих чужому профессиональному мнению. Мне лично просто нравятся стихи Сутулова-Катеринича (не все, правда), независимо от его лауреатства. И тем не менее я тоже испытываю по-хорошему местечковую радость: благодаря еще одному творцу в мире больше людей проникнется интересом к нашему краю... Не политическое же стяжательство и нахапанная мошна остаются в истории и памяти поколений... В этом высшая справедливость, нам, слава богу, неподвластная.

Говорить о поэте и не прочесть его стихов - то же самое, что виртуально обнимать любимую. Кому-то это, может быть, и круто, а мне не в кайф... Поэтому отобрал вот из каждого сборника по одному. Из тех, что мне нравятся...

* * *

Сергей Сутулов–Катеринич

Не знать о городе. Не помнить
Церквей, трамвайного кольца...
Закрытые глаза наполнить
Сияньем твоего лица.

Не слушать города. Не слышать
Его пропойц, убийц, калек...
И тихо улыбаться: свыше
Дарован серебристый смех.

Не стынуть в городе. Не мерзнуть –
Еще один прощальный круг...
Озноб пронзительный и звездный –
Прикосновенье теплых рук.

Не знать о городе. Не ведать,
Что жаден, жалок, нежен, груб...
Загадка? Проигрыш? Победа? –
Прикосновенье робких губ.

Не говорить о нем ни слова
Друзьям, жене. Но по ночам
Внимать сначала, вновь и снова
Твоим застенчивым речам.

* * *
Тут каждый был шутом и королем...

Великое искусство –
                                    пить чаи:
Потеть, сопеть, таская самовары...
Тоску по золотистому аи
Разменивать на треньканье гитары.
Подробности забудутся.
                                    Пустяк –
Чаинка на зубце резного блюдца...
Наука самоварничать –
                                    грустя,
Соседу ненароком улыбнуться.
Мгновения лукавства и любви.
Ах, рожицы пузатого уродца...
Великое искусство –
                                    визави
Подначивать:
                                    «Водица из колодца».
Веселый бесшабашный хоровод
Варенья, плюшек, фантиков, печенья...
«Еще ведерко!» –
                                    «Дел невпроворот...» –
«Гречишный мед...» –
                                    «Останусь до вечерней...»
Услышав краем уха:
                                    «Не кури!»,
Молчанием гасить косые взгляды...
И невпопад поддакивать:
                                    «Кюри –
Мария, Пьер,
                                    распады — как награды...»
Два профиля,
                                    смещенные лучом,
Бликуют от расплавленного солнца...
Искусство посудачить ни о чем
У крохотного круглого оконца.
Сумей дождаться розовой зари
В компании друзей и самоваров...
Наука откровенно говорить
Не требует священных мемуаров.
Тут каждый был шутом и королем:
Паясничал, печалился, чудесил...
И если мы нечаянно умрем,
То в чае замечательно воскреснем!
...И, сутки продержавшись на пари,
На годы уберечься от искуса –
До одури чаевничать –
                                    творить
Пустое, но высокое искусство.

* * *
Грамматика Востока

Когда умру от нежности к тебе –
Твоим стихам, мелодиям, заскокам,
Закружится над кряжем Коктебель,
Опознавая душу по осколкам.
Когда умру от жалости к тебе...

Когда умру от ревности к нему –
Его ухмылкам, фразам, междометьям,
Циничные потомки не поймут,
Кого, за что, зачем и чем отметим?!
Когда умру от зависти к нему..

Смешны попытки пережить тебя,
Минуя мины и шипы ошибок...
Дрожащие мундиры октября
Горят в рубцах рябиновых нашивок.
Грешны попытки пережить тебя...

Когда умру от жалости к тебе –
Твоим Шерхану, «шевроле», баштану,
Веселая ватага кобелей
Процессию проводит под Бештау.
Когда умру от верности тебе...

Когда умру от подлостей его –
Бульварных, куртуазных, виртуальных,
У Воланда случится торжество
С участием персон маниакальных,
Когда умру от пошлостей его...

Грешны попытки пережить тебя,
Срывая крыши и свинец стоп–кранов...
Пиратствуют в пространствах букваря
Крутые пожиратели романов.
Грустны попытки пережить тебя...

Когда умру от верности тебе –
Губительной, язвительной, жестокой,
Старательная стая голубей
Начнет зубрить грамматику Востока.
Когда умру от нежности к тебе...

* * *
Нам с тобою жить осталось –
Подсчитай, да не печалься! –
И мою, и нашу малость,
И твои сто зим на пяльцах,
А еще немножко весен –
Приплюсуй обманы мая...

                               Франт февраль форсит в Форосе,
                               Осень в соснах обнимая.

Нам с тобою петь осталось –
Под Митяя, без Булата –
Про веселую усталость
И провинцию Арбата,
Про митьков и матадоров –
Извини за про, профессор...

                               Ритмом проклятых повторов
                               Поперхнулся экс–процессор.

Нам с тобою пить осталось
Только кофе, чай и соки...
Недоразвитая старость,
Отвергая караоке
И кликушество кукушек,
Воскрешает блажь июня:

                               В море, в небе и на суше
                               Наши души вечно юны!