Александр Долин. Антикоррупционная составляющая

На мой взгляд, депутаты по итогам года заслужили оценку «хорошо». Принято много важных и очень нужных законов. По всем законопроектам, внесенным губернатором и правительством, принимались своевременные решения. В то же время старались не делать непродуманных шагов. Например, один из трудных законопроектов, трижды выносившийся на рассмотрение депутатского корпуса, касался минимального размера участка, с которым можно выделиться из общего земельного массива. Планка снижена с 300 до 30 га. Мнения высказывались разные, подчас полярные. Возможно, придется еще раз возвращаться к этому вопросу.

- На какой стадии работа над антикоррупционным законом, внесенным в Думу губернатором? Насколько вообще реально, на ваш взгляд, остановить такое зло, как коррупция?

- Законопроект внесен в конце октября прошлого года в рамках общей федеральной концепции создания антикоррупционного поля в регионе. В нем есть рациональные идеи: в частности, это касается анализа на предмет коррупционной составляющей нормативных решений, законодательных актов, а также проводимых в крае конкурсов на выполнение госзаказов. Но одним законом это зло не изжить. Что может серьезно осложнить жизнь коррупционера? На мой взгляд, это декларирование расходов. Купил автомобиль за 100 тысяч долларов, объясни налоговикам, где взял деньги. Даже если в результате не последует уголовного наказания, то есть у чиновника найдутся некие правдоподобные объяснения, это будет сигнал руководству ведомства. Если человек живет не по средствам, имеет реальные декларированные доходы ниже тех трат, которые себе позволяет, – все, с ним надо расставаться. И второй момент. Нельзя допускать, чтобы человек на серьезной должности имел параллельно серьезный бизнес. Хочешь работать в госучреждении - должен быть далек от рыночной экономики.

- А если бизнес записан на жену, брата, свата?

- Значит, это ограничение надо распространить и на родственников. Но еще важнее, на мой взгляд, воспитать нетерпимое отношение к коррупционерам. Если человек ограбил или убил кого-то, от него стараются дистанцироваться. Что касается коррупционеров, то нередко находится место негласному одобрению преступного поведения: вот, мол, человек хорошо устроился, молодец... Конечно, репрессивными, карательными мерами этого не изживешь. Понадобится не один год, чтобы изменить отношение к проблеме. Но любая дорога начинается с первого шага.

- Не является ли утопичным закон, запрещающий организацию и проведение азартных игр на территории края? Тотализатор, пари – в природе человека. Играли, играют и играть будут...

- Есть наказание за употребление наркотиков, однако изжить это явление до сих пор не удается. Поэтому рассуждать надо по-другому. Достоинство принятого депутатами закона уже в том, что таким образом минимум на треть удалось сократить число пострадавших от пагубной страсти играть на деньги. Запретить азарт мы, конечно, не можем, но ограничить – да. Под влиянием закона происходит планомерное выдавливание этого бизнеса с территории края. Уходят и крупные московские фирмы, и местные предприниматели. Остаются главным образом маргинальные структуры, которые ради получения прибыли готовы на все, несмотря на уголовную ответственность, которая наступает за работу без разрешения на предпринимательскую деятельность.

- Александр Анатольевич, реформа местного самоуправления, в которую мы вступили еще в 2004 году, раньше других регионов, - чего реально мы добились на этом пути, а что остается по-прежнему недостижимым?

- Сфера местного самоуправления изобилует нерешенными проблемами. (Хотя на краевом уровне приняты все законодательные и подзаконные акты, необходимые для работы 131-го Федерального закона). Но беда эта не краевая, общая. Все дело в том, что, передав часть полномочий, местной власти недодали финансовых ресурсов, необходимых для их исполнения. Таким образом, муниципалы попали в разряд полупросящих людей. Отсюда вопрос: если финансирование остается централизованным, то зачем вообще было создавать систему местного самоуправления? Часть налогов остается в распоряжении местных бюджетов, но... Это как раз те налоги, которые трудно собираются и не решают проблемы по большому счету. А потому у муниципалов практически нет никакой заинтересованности в укреплении экономики, увеличении числа работающих предприятий. Ибо заранее известно, что получит местная власть ровно столько, сколько отдаст власть вышестоящая.

- У нас в стране такая нехватка денег или просто центр не желает делиться реальной властью?

- Видимо, пока федеральная власть не видит в лице муниципалитетов тех партнеров, которые распорядятся средствами как должно. Но это не может продолжаться долго. Надо учить людей, надо совершенствовать законодательство, увеличивать степень доверия к местной власти.

- Насколько реальными возможностями обладает региональная власть для борьбы с последствиями глобального кризиса? На правительственном часе в краевой Думе, отчитываясь о работе антикризисного штаба, министр экономического развития К. Храмов постоянно ссылался на федералов...

- В этом случае, скорее, надо согласиться с министром. Реальных рычагов у краевой власти не так уж и много. По сути, почти все возможности сводятся к необходимости разъяснить людям, что делать, чтобы в меньшей степени навредить себе в условиях кризиса. То есть говорить правду. В этом смысле очень важно объединить усилия власти со СМИ. Ну и, конечно, выработать те мероприятия, которые на краевом уровне способны ослабить форс-мажор. Это рачительное отношение к бюджетным расходам, сокращение ненужных чиновничьих функций, ослабление административных барьеров, которые мешают развитию бизнеса.

- Что бы вы предприняли для победы над кризисом, если бы у вас были все полномочия?

- По моему мнению, совершается ошибка в плане сжатия денежного предложения. Во всем мире Центробанки понижают ставки, чтобы стимулировать спрос. В нашей стране все с точностью до наоборот. Мало того что иностранцы вывозят деньги из страны, мы и сами их не тратим, придерживая до каких-то лучших времен. Было бы правильнее, на мой взгляд, даже посредством инфляции подтолкнуть спрос, чтобы предприятия работали.

Запоздало решение о снижении налогового бремени. Хотя о ненормальности тех же авансовых выплат налога на прибыль говорили давно. Случись отмена этой системы раньше, сегодня наша экономика в большей степени была бы готова к кризису. Но дело не только в этом. Прошедшие 20 лет мы мало заботились о развитии реального сектора. Взять хоть Ставрополь, ни одного нового предприятия не создано. Зато понастроили банков, торговых комплексов, накупили иностранных машин. Все это инфраструктурно обслуживает западный капитал. По сути, мы жили в долг за счет высоких цен на сырье.

К сожалению, до сих пор крайне мало экономически активных людей. И это объяснимо. Выстроена система, при которой чиновник – это все, а предприниматель – ничто. С одной стороны жмет государство, с другой – собственные работники, считающие его чуть ли не хапугой. Бизнес так кошмарят, что, по меткому выражению нашего президента, и у других это обстоятельство отбивает всякое желание открыть собственное дело. Только в России, собираясь для разговора, представители бизнеса в президиум сажают чиновника. А он должен сидеть в зале и слушать. Потому что тот, кто создает хотя бы рубль прибавочной стоимости, важнее любого чиновника.

- Но кризис случился. И теперь надо думать, как из него выйти. Ваши прогнозы?

- Острый период затянется не меньше чем на два года. А в целом надо закладывать года четыре. Но, несмотря на эту пессимистическую оценку, я все же уверен, что кризис сыграет некую очищающую роль. Те предприятия, что выживут, выйдут из него более конкурентоспособными. И, я надеюсь, наконец придет понимание, что только за счет выкачки недр нельзя строить благополучие целой страны.

- Александр Анатольевич, а теперь о политической составляющей, о судьбе партии «Справедливая Россия», региональное отделение которой и фракцию в Думе вы возглавляете. Сегодня «эсеры», кажется, в более выгодном положении, ведь ответственность за кризис в стране так или иначе ложится на правящую партию...

- Наша партия, как никогда, на подъеме. Приятно сознавать, что целый ряд наших идей признаны и взяты наконец на вооружение правящей «Единой Россией». В частности, речь о поправках в Конституцию об увеличении сроков полномочий президента и федеральной Думы. Когда об этом говорил наш лидер С. Миронов, все отвечали: да ерунда. Это правильное решение. Большая страна, трехлетний бюджет. Получается, даже в рамках исполнения двух бюджетов у нас было бы два президента. Трудно в таких условиях проводить последовательную политику. Надо учитывать, что в нашей стране традиционно ни одна инициатива не проходит без поддержки на самом верху. Такова историческая данность. А демократия, как правило, превращается в базар и вседозволенность. Оппоненты говорят: увеличив срок полномочий президента, мы придем к диктатуре. А что, за четыре года это невозможно? Я вообще не вижу связи между длительностью полномочий и политическим устройством. Стране надо придать более спокойное, позитивное развитие. Все давно этого ждут.

Мы также говорили о необходимости отменить плоскую шкалу подоходного налога. Богатые должны платить больше. Это справедливо. И вот «Единая Россия» тоже заговорила о прогрессивном налогообложении. Уже с нами соглашаются, что стабилизационный резерв не следует, как раньше, вкладывать в зарубежную экономику, а использовать для развития собственной. Что касается ответственности. Да, у правящей партии проблемы. Но это не значит, что мы займем позицию злопыхателей, которые радуются: вот, мол, ваша политика провалилась. Ни в коем случае. Только общими усилиями преодолеем кризис.